Вдруг ийлура замолчала. Ее губы задрожали, еще немного – и заплачет. Но, быстро взяв себя в руки, она провела ладонью по волосам, нервно передернула плечами и, уже совершенно спокойно продолжила:
– Шейнира явила свою милость, позволив мне тебя исцелить. Так что… поднимайся. И двинемся дальше…
Лан-Ар, боясь сделать лишнее движение, осторожно сел. Отодвинул разрезанную штанину – нога была совершенно здоровой, осталась только россыпь маленьких шрамов. Мысли спутались в клубок. Наверное, он должен был сказать что-нибудь, но… Слова благодарности застряли в горле. Ничего не изменилось: он по-прежнему оставался пешкой в чужой игре, и был мясом, которое пока что берегут; для чего – неизвестно…
Нитар-Лисс поймала его взгляд и улыбнулась краешком губ.
– Если ты помнишь, мы остались без щеров, а путешествие только начинается, – голос ее был подобен сладкому яду, – тебя ждет тяжелый дорожный мешок.
Лан-Ар промолчал. Мешок так мешок, не слишком большая плата за то, что тебя спасли. Да и разве не привык он таскать тяжести, живя при Храме?
– А топать нам до Сумеречного Хребта, – зло обронила ийлура, – нет, мне совершенно не везет. Все против меня.
И раздавила гриб-поганку. А у Лан-Ара возникло странное чувство, что жрица ждет от него чего-то.
Он откашлялся, прочистил горло.
– Мы могли бы завернуть в Храм Шейниры, госпожа, и взять там новых щеров.
Нитар-Лисс поморщилась, как будто ей наступили на мозоль.
– Во-первых, прекрати меня величать госпожой. Иногда это раздражает… А во-вторых… – она помолчала, о чем-то задумавшись. Гладкий лоб вдруг собрался тонкими морщинками меж бровей, и обозначились горькие складочки у рта. – мне лучше не возвращаться в Храм. По крайней мере, не сейчас.
Лан-Ар тут же вспомнил, как Нитар-Лисс встретила синхов, и как долго после этого была не в себе. Значит, и у этой темной госпожи не все гладко, как может казаться?
Ийлура усмехнулась и, задумчиво растягивая слова, проговорила:
– В двух днях пути есть город синхов. Мы свернем туда и купим щеров… Надеюсь, ты их не слишком боишься?
– Кого? – не сообразил Лан-Ар.
– Синхов!
Ийлур пожал плечами.
– Они такие же смертные, как и мы. Почему я должен испытывать страх?
Нитар-Лисс подошла и, склонив голову к плечу, прошептала:
– Ты говоришь так потому, что совсем их не знаешь. Я, прожив с детьми Шейниры бок о бок два десятка лет, не стала бы утверждать, что их не боюсь.
Заходящее солнце запрыгало алыми искрами по ее волосам, и Лан-Ар снова подумал о том, что не видел ийлуры красивее.
* * *
До темноты они так и не двинулись с места – Нитар-Лисс перебирала вещи, чтобы не тащить с собой ничего лишнего. Позже, когда дымчатый цвет неба сменился глубоким синим, ийлура махнула рукой на сборы и приказала Лан-Ару разжечь костер. Стало ясно, что ночевать придется тут же, к вящему неудовольствию Лан-Ара: от убитых тварей их отделяли только пышная завеса плюща и каких-нибудь два десятка шагов.
– Ничего, – буркнула Нитар-Лисс, – одну ночь потерпишь. Эти больше не нападут.
Тут же, внезапно шмыгнув носом, она добавила:
– Провались все к Шейнире, щеров жалко.
И вернулась к своему занятию – попытке уместить в одном мешке содержимое трех, а Лан-Ар молча занялся костром.
Теперь, когда у него появилось время размышлять, он снова принялся выстраивать в ряд все, что с ним приключилось: убитый хозяин, темная ийлура, с которой он должен был куда-то идти, и теперь вот твари, коих не мог создать ни один из богов-покровителей Эртинойса. В конце концов, если правдивы записи в священных книгах, каждый из небожителей сотворил только одну расу; встречались, правда, в Эртинойсе твари настолько кошмарные, что их причисляли к выходцам из шейнирова царства. Но ни одна из них – опять-таки, если верить написанному – не была похожа на тех, что напали на их маленький отряд прошлой ночью.
– … Опасайся сумерек, – вдруг насмешливо сказала Нитар-Лисс.
Сидя рядом с уложенным мешком, она теребила свой медальон с образом третьего глаза Претемной и с интересом рассматривала Лан-Ара.
«Мысли она, что ли, читает?» – ийлур поежился.
В конце концов, это было нечестно; возвышало
