Место в душе, которое раньше с удобством занимала рыжая ийлура, было неприятно пустым.
«Не так все это нужно было делать, не так», – совесть не желала уняться, – «Неужели ты не мог придумать ничего лучше, чем пырнуть ножом женщину, достающую носовой платок?»
– Я не знаю, – вяло откликнулся ийлур, – но мне кажется…
Прочь сомнения. Он поступил так, как был должен. В конце концов, избавил Эртинойс от темной жрицы, которая сама по себе воплощение зла мира сего.
«Думаешь, это было правильно?»
Лан-Ар вдруг поймал себя на том, что ведет дискуссию отнюдь не с собственной совестью. Кто-то другой, чрезвычайно могущественный говорил с ним – и нет-нет, да слышался шорох чешуйчатого хвоста по камню.
– Шейнира! – догадавшись, ийлур вскочил.
Бежать, бежать без оглядки… Но куда?!! Куда можно спрятаться от богини вечного мрака, лжи и коварства, если она решила коснуться мыслей смертного?
– Убереги меня от царицы Тьмы, – Лан-Ар попытался воззвать к Фэнтару. Естественно, безрезультатно: бог не желал внимать его словам, зато слух уловил тихий, шелестящий смешок.
«Забавно наблюдать за тобой, жалкий червяк. Мне смешно оттого, что ты сам до сих пор так и не знаешь, где была правда, а потому извиваешься, пытаясь успокоить себя, а заодно и найти мир под небом Эртинойса».
– Замолчи!!!
Он сжал пальцами виски.
– Я не желаю – и не буду тебя слушать, Мать Синхов!
Казалось, вновь над Лабиринтом воцарилась тишина.
Лан-Ар поднес к глазам ладони и с ужасом заметил на правой руке кровь.
«Это все твои происки», – зло подумал он обращаясь к Лабиринту, – «это все ты, ты! Но теперь – я обязательно найду Око, и тогда…»
Что могло быть тогда, Лан-Ар и сам не знал. Но отчего-то ему казалось: стоит приблизиться к богам, и существование станет куда проще, мимолетнее. Тогда он забудет и Нитар-Лисс, и все, что их связывало, и то, как она умерла от руки беглого храмового раба.
Шейнира хихикнула.
Лабиринт молчал. Но – Лан-Ар чувствовал, что спокойствие, окружившее его, было фальшивым. Тысячи невидимых глаз смотрели в спину, а за во-он тем, похожим на клык камнем пряталась и сама Нитар-Лисс. Ведь жрица была не из тех, кто легко сдается…
Порой Эристо-Вет казалось, что Лабиринт не имеет ни начала, ни конца. Придуманные Санаулом скалы отбрасывали разгоряченные тени, шелестели шаги по базальтовой плите. Черно-синяя мозаика, такая яркая, что на нее больно смотреть.
Узкий коридор, по которому шагала ийлура, время от времени разветвлялся и пересекался с другими, ему подобными. Тогда Эристо-Вет шла наугад, потому что – куда бы ты ни направлялся, рано или поздно достигнешь Вечного Сада. Так сказал старый синх, и у ийлуры не было оснований ему не верить.
На сердце у Эристо-Вет тоже было легко. Невзирая на то, что покинул Эртинойс учитель. Самое главное – остался жив Дар-Теен. Пусть он сейчас неведомо где, это не важно. Если тень метхе призналась в том, что ийлур не остался в мире мертвых, значит его следует поискать в мире живых. И рано или поздно они вновь повстречаются – Эристо-Вет из Ордена Хранителей Границы и северянин, примкнувший к Ордену оттого, что ему больше некуда было идти.
– Я тебя разыщу, – шептала Эристо-Вет Лабиринту, – пусть даже уйдут годы. Я тебя разыщу и мы снова будем вместе, как раньше – потому без тебя Эртинойс не полон.
Ийлура уже не вспоминала о том, как Дар-Теен расправился с Эльваан. Имело значение лишь одно: нарушив все запреты, забыв о законах Ордена он пришел, чтобы спасти ее, свою Эристо. Пришел, рискуя жизнью – и наверняка перед кабинетом метхе остались лежать бездыханные тела стражей. Появился в тот миг, когда уже не оставалось надежды, но… Непознаваема воля Покровителей. Вместо того, чтобы остаться с ней, Дар-Теен исчез. В этом, конечно, была страшная несправедливость, но Эристо-Вет более не отчаивалась.
– Если я спасу Око Сумерек, Санаул не откажет мне и даст знать, где ты, – решила ийлура.
Она быстро шла вперед. Мимо проплывали черные, матово поблескивающие на солнце скалы, и – Эристо-Вет была в этом уверена – каждый шаг приближал ее к цели. В глубине души она знала, что еще не поздно, и что драгоценность все еще на своем месте. А потому надо просто идти вперед, и все как-нибудь образуется: темная жрица будет уничтожена, Око Сумерек спасено, и когда-нибудь она откроет дверь – а на пороге, умытом розовой зарей, будет стоять ее вечная любовь…
