— И скольких же женщин ты убил тогда в Сан-Франциско?
— Шестерых. Всех их давно пора было наказать. А потом я устал. Помню, я проспал трое суток подряд, а потом мне велели отправиться в Лас-Вегас.
— Велели? Кто велел?
— Как кто — голоса, конечно. Иногда мне отдает приказы сам дьявол, иногда его дружки. А иногда и черный кот — если попадется мне где-нибудь на дороге.
— Брось придуриваться. Ты просто хочешь, чтобы тебя признали невменяемым.
— Ага. Здорово у меня получается, верно? Но я в самом деле сумасшедший, Марти, настоящий сумасшедший.
— Значит, только шестерых? Ты уверен? Не семерых, это точно?
— Если я сумасшедший, это не означает, что я полный придурок, — огрызнулся Марлин и снова принялся загибать пальцы, на этот раз бормоча себе под нос имена; — Лорен О’Шэй, Патрисия Мулленс, Даниэль Поте, Энн Патрини, Донна Габриэль.
Закончив, он взглянул на Лейси и ухмыльнулся.
Лейси застыла, словно соляной столб. Итак, маньяк не назвал имени Белинды. Но почему? Скорее всего, он просто по каким-то причинам решил опустить его, а убийств на самом деле было все же семь. Ну конечно, преступник просто лгал.
Увидев ярость, вспыхнувшую в глазах Лейси Шерлок, Джоунс боязливо сжался под одеялом.
— Ты тупица, Марлин, — заговорила она. — Ты не в состоянии даже сосчитать до семи. Либо ты тупица, либо лжец. Да, скорее всего ты просто лжец, Марлин. Я настолько уверена в этом, что готова поставить на это все свои деньги.
Поскуливая от страха, Марлин вжался в изголовье больничной койки.
— Ты что, хочешь убить меня, Марти?
— О да, Марлин. Я бы с удовольствием поджарила тебя на медленном огне, но всему свое время.
— «Отвези меня назад к моей старой матушке, она любит меня больше, чем яблочный пирог», — тихонько пропел Сэвич. Лейси почувствовала, как его рука легла на ее здоровую руку. — Пойдемте, Шерлок, — сказал он. — Так и быть, я разрешу вам поговорить с ним завтра еще раз, но теперь уже последний. Договорились?
— Да, договорились. Спасибо. До завтра, Марлин. Смотри не подавись супом, ладно?
— Завтра здесь будет мой адвокат, Марти. Мы с ним решим, что ему следует сказать полицейским тупицам вроде тебя. Слушай, мне нравится парень, который пришел вместе с тобой. У него очень приятный голос. А вы, часом, не знаете песню, где есть такие слова: «Спой мне еще раз о доме, прежде чем я умру»?
— Да, папа, я заеду домой на несколько дней, когда смогу выбраться. Мне хочется повидать тебя и маму.
— Ну, теперь ты довольна, Лейси? — Отец даже не пытался скрыть сарказм, который он вложил в этот вопрос. Лейси почувствовала знакомый холодок в животе. Она не могла понять причину его недовольства — ведь она поймала убийцу Белинды.
Спокойнее, спокойнее, вспомни, чему тебя учили в академии.
— Да, довольна. Я даже и не мечтала, что мне когда-нибудь удастся схватить его. Я уже два раза с ним разговаривала. Но знаешь, во всем этом есть одна вещь, которая не дает мне покоя.
— И что же это?
— Этот тип утверждает, что в Сан-Франциско он убил только шестерых женщин.
— Он просто психопат. Такие люди лживы по своей природе. Уж я-то знаю, мне довелось вести достаточно дел, в которых в качестве подсудимых выступали психопаты.
— Да, конечно. Я даже не знаю, зачем я об этом сказала. Но все же любопытно — он перечислил имена убитых им женщин, но имя Белинды почему-то опустил.
— Он просто забыл, как ее звали.
— Возможно. Но тогда почему он не забыл имена остальных? Я все-таки узнаю, в самом ли деле он убил Белинду.
— Что ты хочешь этим сказать, дорогая? — негромким ровным голосом спросил отец. — Ты допускаешь, что Белинду убил кто-то другой, просто скопировав почерк Джоунса? Но кто же, ради всего святого?
— Я не это имею в виду, пап. Я знаю, что Белинду убил Марлин Джоунс — просто он пытается играть со мной в какие-то странные игры. Но почему? Почему он не упоминает ее имя? Почему не включает ее в список своих жертв? Ведь в этом нет никакого смысла.
— Хватит, Лейси. Все это чушь, самая настоящая чушь. Этот тип мог исключить из списка своих жертв любое имя. Кого это волнует? Так ты приедешь домой на этот уик-энд?
