Глеб утвердительно кивнул, перед этим взглянув на Тамару.
– Ты какое будешь, красное или белое?
– Мне абсолютно все равно, – уже пьяно и весело ответила она.
– Тогда давайте возьмем бутылочку красного.
– А я люблю белое, – вставил Альберт Прищепов.
– Тогда позвольте вас угостить. Возьмем бутылку красного и бутылку белого.
Буквально через пару минут на столе появилось две длинных бутылки – одна красного вина, другая белого, урожая восемьдесят седьмого года. Вновь завязался какой-то незначительный разговор, на этот раз о музыке и о живописи.
И вот в тот момент, когда Альберт Прищепов говорил о ценах на Западе на русскую живопись, а конкретнее, на русский пост-модерн, он вдруг осекся, его лицо изменилось. Прищепов побледнел, глаза забегали, пальцы задрожали.
– Что с вами, Альберт Николаевич? – осведомился Сиверов, уже понимая, что Прищепов увидел кого-то, с кем встреча была нежелательна.
– Да так… – выдохнул Прищепов и сделал большой глоток вина, было похоже, что у него во рту все пересохло, а язык присох к небу.
Он даже немного распустил узел галстука, словно тот сжимал ему горло, не давая дышать и глотать.
Глеб вальяжно развернулся и взглянул туда, куда боялся посмотреть Альберт Николаевич Прищепов. Через два столика от них он увидел двух мужчин: одного в сером костюме, а другого в кожаном пиджаке необычного покроя, как из журнала мод.
Эти мужчины смотрели на Колотову, на Сиверова, но пристальнее всего – на Альберта Прищепова.
Тот как-то засуетился:
– Господа, может уйдем отсюда, продолжим наше веселье в каком-нибудь другом месте?
Глеб сделал вид, что не услышал слов Прищепова, тем более что музыка звучала очень громко, а Прищепов почти шептал.
Еще минут через пять Тамара предложила Сиверову потанцевать. Глеб взглянул на Альберта Прищепова. Тот ничего не сказал. По суетливости Альберта Прищепова было видно, что он чем-то серьезно озабочен, если не сказать, смертельно напуган.
– Ладно, пойдем потанцуем.
Глеб поднялся, галантно взял Тамару под руку, и они направились к площадке для танцев.
– Что это с ним такое? – поинтересовался Глеб.
– А что? Я ничего не заметила, – удивилась Тамара.
– Посмотри вот на тот столик, только незаметно.
Мы сейчас повернемся, и ты увидишь двух мужчин с девицей, с яркой блондинкой. Они сидят за столиком.
Видишь, один в сером костюме, второй в кожаном пиджаке?
– Да-да, вижу, – ответила Тамара, плотнее прильнув к Глебу.
– Ты их знаешь?
Женщина задумалась и прикрыла глаза, медленно покачивая бедрами и все теснее прижимаясь к Глебу.
Тот не стал отстранять ее.
– Нет, я их не знаю и знать не хочу. Я хотела бы поближе узнать тебя. Куда поедем – ко мне или к тебе? – спросила она.
«Какая же прилипчивая!» – подумал Глеб.
Но то ли от вина, то ли от веселья, царившего в ресторане, в его голове вдруг промелькнула шальная мысль:
«А почему бы, собственно, не поехать к ней? Почему не сделать ее счастливой хотя бы на одну ночь?»
– Подумаю об этом, – сказал он уже вслух.
Глаза Колотовой загорелись. Ей действительно очень хотелось переспать с Глебом, вернее, даже не просто переспать, ей хотелось быть рядом с этим сильным и уверенным в себе мужчиной. Он дарил ей какое-то странное спокойствие и умиротворение и в то же время разжигал ее чувства.
Глеб танцуя, постоянно наблюдал за Прищеповым.
А тот, было видно по всему, ужасно нервничал. Он уже дважды наполнял свой бокал и жадно, как воду в жаркий день, пил вино.
"Чем же он так озабочен? Неужели эти ребята – из регионального управления по борьбе с организованной преступностью, и он их знает? – подумал Глеб, но затем еще раз взглянул на мужчин. – Нет, они не из органов.
Это видно по их лицам. Эти люди привыкли жить в свое удовольствие. Они больше смахивают на богатых бандитов, нежели на работников РУОП, ФСК или ФСБ. Они явно не оттуда".
Глеб за плечи привлек Тамару к себе.
– Медленно, медленно поворачивайся, – попросил он ее.
Женщина приняла его слова за желание позаигрывать и теснее прижалась к Глебу. Он ощутил, как упругая грудь Тамары качнулась и прильнула к его сердцу.
– Мне хорошо, – прошептала женщина, – а ночью нам будет еще лучше.
