– Приятный и полезный обмен.
– Да, все попутная рыба. А вот добраться до той, что мы ловим, не удается. В Москве этого наркотика – мы его называем «снег», вернее, так его назвали специалисты – не очень много. За все время мы нашли пятерых погибших от него и трех мелких торговцев, которые сказали, что сами купили этот наркотик у одного и того же поставщика. А когда мы хотели взять этого человека, он оказался мертвым – тоже от передозировки.
– А может, сообщили, – предположил Глеб, – и его убрали, чтобы замести следы?
– Нет. Мы провели очень тщательную экспертизу.
– Понятно, – Глеб кивнул.
– Ну что ж, вот, собственно, и вся информация, которой я хотел с вами поделиться.
– Не густо, – сказал Глеб, – но кое-что есть.
– Чем вы собираетесь заняться? – осведомился Поливанов.
– Попытаюсь найти тех, кто торгует наркотиками, и уже через них двинуться дальше.
– Только, пожалуйста, осторожнее, – предупредил Глеба Сиверова Поливанов.
– Да уж понимаю, – улыбнулся Глеб, но его глаза остались строгими и холодными.
– Будьте осторожны, Глеб Петрович, – еще раз попросил Поливанов, покидая мастерскую.
Когда дверь закрылась, Глеб опустился в глубокое кресло, включил погромче музыку и стал размышлять.
Он думал про женщину – ту, которая приходила в мастерскую Малышева и которая могла погибнуть, но чудом осталась жива. А может, если бы наркотики были использованы для четверых, то все четверо остались бы живы… Глеб размышлял о том, как можно найти эту женщину.
А Поливанова он помнил, помнил очень хорошо.
Там, в Афганистане, полковник был всего лишь старшим лейтенантом. Они встречались дважды, и, слава Богу, Поливанов не знал, кто такой Глеб Сиверов и что ему известно.
* * *
Два дня поисков не прошли для Сиверова даром.
К концу второго дня он уже абсолютно точно выяснил, какая женщина приходила вместе с Екатериной Сизовой в мастерскую Малышева Игоря Антоновича. Глеб узнал об этой женщине достаточно много.
А в это время сотрудники регионального управления по борьбе с организованной преступностью тоже пытались найти Тамару Колотову, двадцатисемилетнюю натурщицу.
Но их попытки не были такими успешными, как поиски Глеба. Он знал биографию этой женщины, знал, что она мать-одиночка и живет на окраине Москвы, в Бирюлево. А родом она из Саратовской деревни со поэтичным названием Васильковая Роща, Фотографии Тамары Колотовой у Глеба не было, но через одного своего знакомого художника он раздобыл два рисунка. Правда, пришлось распить бутылку коньяка, и в подарок от хозяина пыльной и захламленной мастерской он получил эти два наброска. Глеб сам их выбрал. Он долго рассказывал хозяину мастерской, бородатому и грубоватому мужику, о том, как давно ищет Тамару Колотову, что когда-то, два или три года назад, у него с ней был роман, очень страстный, хотя и не очень продолжительный. И будто с тех пор он словно помешался: ни о ком не может думать, никого не хочет видеть. Якобы он смертельно влюблен в Тамару Колотову – в Томочку, как выражался Глеб.
Бородатый художник-монументалист посочувствовал, как мог:
– Ну и влип ты, мужик! Как муха в дерьмо, – и грязно выругался. – Вот я с бабами вообще не вожусь, я ими только пользуюсь.
Он налил себе полстакана коньяка и посмотрел на Глеба, словно просил у него разрешения. Глеб поднял свой стакан, мужчины чокнулись.
– Ну что ж, думаю, ты ее найдешь. Правда, в Москве много натурщиц, и Тамара не лучшая из них. Но если она тебе так нравится, если ты по ней так сохнешь, то в добрый путь, приятель, А когда бородатый художник узнал, что от наркотиков погиб Игорь Малышев и вместе с ним Андрей Бычков-Бочкарев, его руки задрожали.
– Да, знаю я их, конечно же, знаю. Сколько выпито вместе, сколько разговоров переговорено… Игорю давным-давно свалить надо было из этой сраной страны, свалить за кордон. Тем более, картины у него хорошо покупались.
– Говоришь, хорошо покупались? Я что-то этого не замечал.
– Как же ты это мог заметить, – махнул жилистой рукой художник-монументалист, – ведь он ими торговал через одного мецената, мать его… Так тот меценат дурил Игоря, как хотел. Сам брал его картины буквально за бесценок, а продавал совсем за другие деньги.
