– Так что ты собирался взять? Наши документы?
Наверное, ты надеялся ими как-то воспользоваться?
Может быть, думал заняться шантажом или еще чем-нибудь? Кто ты? Как твоя фамилия? Только настоящая.
Лысый плюнул на пол, затем вытащил из кармана безупречный белый накрахмаленный носовой платок и промокнул полные губы. От носового платка исходил тонкий запах дорогого одеколона.
Капитан Барышев узнал этот запах.
– Так как тебя зовут?
– Я вам ничего не скажу.
– Ну, это понятно.
Человек в сером плаще потер пухлые ладони, затем похлопал себя по колену.
– Знаешь, дорогой, в этом подвале все поначалу Так говорят. Но не было еще случая, чтобы хоть кто-то не признался. Мои ребята, может, с виду и неказистые, но свое дело знают. Они пытают куда лучше, нежели в гестапо. Поберег бы, парень, свои суставчики.
Преодолевая нестерпимую боль, капитан Барышев поднял голову и красноречиво посмотрел в маленькие заплывшие жиром глазки лысого.
– Ты решил не признаваться?
Барышев покачал головой.
– Ничего я вам не скажу, – прохрипел он, проведя языком по обломкам выбитых передних зубов.
Перед тем, как Барышева затащили в подвал, он отчаянно сопротивлялся, вырывался, пытался сделать все возможное. Ему даже удалось сбить с ног дюжего, весившего, наверное, килограммов сто, охранника. Но второй оказался проворнее. Хотя, если бы не руки, скованные наручниками, Барышев, возможно, разобрался бы и с ним. Но руки были плотно прижаты к спине. Наручники впивались в запястья и не позволяли быстро двигаться и отвечать на удары. Второй охранник, увернувшись от ноги Барышева, прикладом автомата наотмашь ударил его по голове. Удар пришелся Андрею в лицо. Два передних зуба вылетели, рот наполнился вязкой горячей кровью.
– Ах ты, сука! Ах ты, скотина!
Охранник бил и бил Барышева прикладом автомата.
Капитан потерял сознание, правда, на непродолжительное время, а когда пришел в себя, его пинал ногами уже тот, дюжий, стокилограммовый. Казалось, грудная клетка разлетится на куски, как бочка из тоненьких досок.
Но отменный пресс и тренированное тело капитана Барышева стойко переносили удар за ударом. Так что ребра остались целы, правда, бока нестерпимо болели и казалось, внутренние органы – почки, печень, селезенка – болтаются в каком-то невесомом пространстве. Но это было вчера, а может быть, позавчера, или даже месяц назад… Капитан Барышев уже потерял счет времени, он абсолютно не ориентировался, сколько часов, минут, а может быть, суток прошло с того момента, как ему удалось вскрыть хитроумный израильский сейф, стоявший в углу большой комнаты…
– Ну, что будем с ним делать? – подобострастно улыбнувшись, осведомился один из охранников у хозяина.
Лысый вновь вытащил из кармана свой благоухающий платок, вновь промокнул губы, затем вытер уголки глаз и провел сложенным вчетверо платком по лысине.
– Будем разговаривать.
Он щелкнул пальцами, и в лицо Андрею Барышеву ударил яркий луч света. Капитан болезненно зажмурился, тяжелые, набрякшие веки задергались.
– Что, не нравится свет? Понимаю, понимаю… – едва ли не дружелюбно сказал лысый, легко, словно резиновый мячик, вскочил с табуретки и прошелся по подвалу. – Значит, говорить ты не хочешь. Просто-таки не желаешь… Более того, ты нас презираешь и, наверное, считаешь бандитами… Тебя послали наши конкуренты? Они хотят узнать, где, кто и сколько производит товара, кому и почем мы его продаем? Ты это собирался узнать, не правда ли?
Лысый семенящей походкой подошел к Андрею и заглянул ему в глаза. А затем поднес указательный палец прямо к лицу Барышева и помахал перед его глазами.
Андрей видел ухоженный, отполированный ноготь, слышал даже запах, дорогой и тонкий, исходивший от лысого толстячка. Но сейчас этот запах раздражал Барышева. Андрей чувствовал, как тошнота подкатывает к самому горлу, и едва сдержался, чтобы его не вывернуло прямо на лакированные туфли толстяка.
– Тебе плохо? – лысый приподнял указательным пальцем веко Андрея и посмотрел на зрачок. – А может, ты хочешь наркотиков? Так мои ребята сейчас вколют тебе такую дозу, какая не снилась ни одному наркоману. Многие были бы счастливы словить такой кайф.
