По всему было видно, что и он тоже изрядно волнуется. Стакан подрагивал в его тонких пальцах с отполированными ногтями.
– Нет, вот этого я как раз не боюсь, – с такой же наглостью взглянул в глаза итальянцу Савельев. – Вам нет смысла меня убивать, ведь я ничего не скажу, и дискету вы не получите.
– Но, убрав вас, мы защитим свой рынок от дешевых наркотиков, и никто не будет сбивать цены.
– Я об этом думал, – признался Савельев, – но на этом вы заработаете в несколько раз меньше. А здесь никакого риска и быстрый доход. К тому же, вы обойдете своих конкурентов.
Антонио Эскуразо открыл деревянную коробку, извлек толстую сигару, откусил кончик золотыми щипцами, прикурил, жадно затянулся и выдохнул голубоватую струю дыма.
– И обо всем-то вы подумали, мистер Савельев. Не подумали только о том, что я могу отказаться.
– Ну что ж, дело ваше. Как говорят у нас в России, мое дело предложить, ваше – отказаться.
– Я не совсем понимаю славянские пословицы, – сказал Андреа Бузони, взглянув на своего приятеля.
А вот Антонио Эскуразо прекрасно понял смысл пословицы. Он продолжал нервно расхаживать по кабинету.
– Значит, десять миллионов?
– Да, десять, – сказал Савельев.
– За десять миллионов я, мистер Савельев, не могу купить эту документацию. Я не настолько богат.
– Ну что же, – поднялся с дивана Владимир Владиславович, – как говорят у нас в России, на нет и суда нет.
– Погодите. Может быть, мы сможем договориться.
– Если вы, синьор Эскуразо, сказали, что у вас нет таких денег, то о чем мы тогда можем договариваться?
– Мне надо подумать.
– У меня нет времени ждать.
– Но больше у вас никто не купит, мистер Савельев!
– Посмотрим. Мир большой, и желающих на подобный товар, думаю, предостаточно. Просто я хотел вам сделать услугу – помочь своим бывшим конкурентам, искупить свою вину перед вами. Ведь из-за меня вы потеряли довольно много денег, думаю, намного больше, чем десять миллионов. А потом потерять можно еще больше.
Савельев говорил очень убедительно, и его слова подействовали на Антонио Эскуразо и Андреа Бузони.
– Ладно, погодите. Выпейте виски. Я должен подумать хотя бы минут пять или десять.
* * *
Антонио Эскуразо уже давным-давно решил, что купит документацию за любые деньги, но он любил торговаться. Сам процесс доставлял ему неописуемое наслаждение. Ведь он вышел из семьи мелкого торговца рыбой и все свое детство провел на пропахшем рыбой базаре.
* * *
Владимир Владиславович Савельев все еще стоял посреди кабинета, опираясь ладонью о стол на витиеватых резных ножках. Савельев улыбался, но его брови были сведены к переносице, лоб бороздили складки. Это двусмысленное выражение его лица можно было истолковать и как недовольство, и как победу, но победу, доставшуюся очень дорогой ценой. Правда, его лица не видели ни Антонио Эскуразо, ни Андреа Бузони.
Итальянцы смотрели друг на друга, и их взгляды были более красноречивыми, чем любые слова.
Антонио Эскуразо качнул своей лысой головой и громко щелкнул пальцами.
– Хорошо, мистер Савельев, я решил. Я согласен на ваше предложение. Итак, девять миллионов.
– Я сказал десять, и ни цента меньше.
– А давайте, мистер Савельев, девять, с половиной – ни вам, ни мне.
Савельев ухмыльнулся. Его смешили эти итальяшки, готовые удавиться за каждый цент.
– Ну что же, девять с половиной, так девять с половиной.
– Андреа, – обратился дон Эскуразо к своему приятелю, – а ты проверил документацию? Там все в порядке, без обмана?
– Да, я показывал ее специалистам, тем, кто занимается подобными вещами…
– И что? – насторожился Антонио Эскуразо.
– Они в восхищении.
– Позвольте, мистер Савельев, как вам удалось?
– Что – как удалось?
– Ну.., придумать такой простой и дешевый способ получения наркотиков.
– Это не мне. В России есть такие таланты, синьор Эскуразо, что вам и не снилось.
– Мистер Савельев, а нельзя ли эти ваши таланты переправить сюда, чтобы они работали на нас?
– Думаю, это сложно. И это отдельный разговор.
Но вместе с вашими специалистами, я думаю, мы смогли бы наладить дело намного быстрее… Но.., может быть, синьор Эскуразо, все может быть…
Андреа Бузони поднялся.
