Квархелион - страница 18

За серыми шли коричневые — пешие существа с темно синей кожей в количестве 150 штук (примерно). То, что было в их руках, рассмотреть с башни было невозможно, было видно только, что это короткие железные штуковины.

Эти шли, не останавливаясь, и лучники начали стрелять в них, с ними и я. Коричневые отбивали часть стрел своим странным оружием, но некоторые падали, не успев среагировать. Враг практически не нёс потерь. Я пускал стрелы со скоростью, почти в два раза большей, чем скорость стрельбы стражи. А мой юный спутник, выстрелив пару раз из арбалета (оружие гораздо медленней, чем лук), задумался.

— Правильно думаешь, бей по всадникам.

Мальчик молча кивнул, взвел своё грозное оружие, прицелился. Хлопок и один из серых свалился в траву. Потом еще один, и еще. Наконец на пятом до всадников дошло, они начали что - то кричать и разворачивать свой неповоротливый транспорт. Серые помчались обратно в лес, откуда пришли.

— А они быстро сдались! – Восхитился товарищем дед. — Ну и правильно, в осаде им делать нечего! Рениры фэров тут только для прикрытия отхода. Даже если Пехота откроет им путь в город им тут делать нечего. – Арбалет Жера не сможет причинить вреда врагу, вот дед и чешет языком. — Дома в больших городах строят тесно, потому что так проще их оборонять. Рениры не развернутся на узкой улочке. Да и площадь пространства, которое защищать надо – меньше.

— Дед, эти твои рениры… Что будет, если с ними в поле встретиться?

— Один такой, на свободном пространстве, может хороший отряд разбить. Стрелы им не помеха…. А вот болты Колиного арбалета – вялят! Очень серьёзная игрушка.

Я оценил взглядом «игрушку», но ничего не сказал. Средневековье, а то и более ранняя эпоха, царило в этом мире.

Коричневые дошли до стены. От стрел погибло только 20 с мелочью существ. Фэры цеплялись своими короткими клинками за камни стены и лезли вверх.

— Это как?! – Такое я уже где - то видел, но все равно не ожидал.

— У них оружие особое, с крючками там всякими. По стенам лазят легко. — А Жерону нравятся эти железяки!

Началось упрямое восхождение. Стрелы убивали пехотинцев, скидывали на землю, но часть выживали и опять лезли вверх. В колчане осталось несколько стрел, как раз вовремя: фэры с криком шли врукопашную. Я отбросил лук в сторону (конечно же я запомнил куда именно! А то стянут еще), бросился ко входу со стены в башню. Внутрь залетел фэр, большой, страшный (ну мне так показалось). Коричневый решил, что его одного хватит на всех, кто был под круглым потолком башни. Он пару раз крутанул в руках свое необычное оружие и нанёс удар. Я шагнул в сторону, и свистящее лезвие задело только часть куртки (надо было одеть что - то вроде доспеха, куртку жалко), а вот мой удар прошёл удачно: я ткнул громилу в бок, лезвие вошло чуть ли не наполовину, но ему оказалось мало. Фэр отшатнулся, удивился, ударил снова. В этот раз я просто направил его клинок в сторону с помощью своего. Замах для нового удара… И темнота.

Интересно, многие люди задумывались, что будет, если потерять сознание во сне? Хотя у меня не совсем сон. Никаких цветных картинок, просто тьма. По ощущениям это тянулось вечность.

Я чуть не подпрыгнул от радости (интересно, как бы с это сделал?) когда начал ощущать своё тело. Оказалось, что вишу на стене, за руки зацепился и вишу, точнее — зацепили, еще точнее — одели браслетики. Холодно, сыро, темно, тихо, блин.

Появился слух: монотонный звук капающей воды.

Кап. Кап.

Кап.

Сейчас сойду с ума!

Через неопределенный промежуток времени захотелось пить, потом – есть.

Через еще один промежуток времени я понял, что есть уже не хочу.

Устал. Уснул.

Проснулся от боли в спине, немного потряс руками, услышал звон цепей. Понял, что с болью в спине ничего не сделать.

Уснул.

— Эх! Скучно то как!! Запеть что ли от безделья?..

Ответа не последовало.

Внезапно осознал, что глаза начали различать очертания пещеры в которой я находился. Да, это именно пещера. Через пару минут до измучанного меня дошло – пещера немалая. Еще через минуту – я могу видеть, потому что ко мне приближается источник света.

— Галлюцинации начались, плохо дело, Толя, плохо! — Констатировал я грустно.