Бор пришел к выводу, что нет никаких проблем в параллельном существовании двух формулировок — матричной Гейзенберга и волновой Шрёдингера. Обе полностью справедливы, но каждая — в своей области. Отношения неопределенности Гейзенберга показали, что невозможно вывести идеальное описание физической системы, поскольку процесс измерения становится частью наблюдаемой системы и, следовательно, изменяет ее. Принцип дополнительности ввел в физику фундаментальную относительность, параллельную относительность Эйнштейна. Дополнительность означала, что любое физическое описание является относительным применительно к используемой экспериментальной системе. Если измерять волны, нельзя одновременно измерить частицы, и наоборот. Оба метода полностью корректны, но только если мы учитываем, что и как мы измеряем.
Кроме того, как матричная (сосредоточенная на интерпретации явлений в терминах частиц), так и волновая механика полностью корректны, но только в качестве источников вероятностей. Ни один из двух методов не дает прогнозов, что именно произойдет. Они предоставляют только вероятностные прогнозы, что, кстати, было имплицитно заложено в самом понятии корпускулярно-волнового дуализма де Бройля, так же как и в принципе неопределенности Гейзенберга. Бор понял: единственное, что может дать квантовая механика,— это вероятностные прогнозы, справедливые в отношении экспериментальной системы.
Одному ученому, который не присутствовал на Съезде в Комо по политическим мотивам, не понравился вероятностный уклон, по которому пошел Бор. Этим ученым был Альберт Эйнштейн.
ГЛАВА 4
Битва титанов: дебаты Эйнштейн — Бор
В 1930-е годы атом постепенно заселяли новые обитатели. То, что до тех пор было очень простой моделью (ядро и несколько электронов вокруг), усложнилось с открытием других элементарных частиц — нейтрона, позитрона, нейтрино и мезонов. Бору и его современникам предстояло испытать квантовую механику внутри атомного ядра, где находятся эти частицы. Однако точки зрения двух великих физиков того времени — Эйнштейна и Бора — абсолютно расходились.
«Бог не играет в кости» — этой знаменитой фразой Эйнштейн отреагировал на интерпретацию квантовой механики, предложенной в Копенгагене, особенно после того как в 1927 году Бор наделил вероятностным характером новую физику. Это не противопоставление теологического (Эйнштейн) аргумента математическому (Бор), а столкновение двух противоположных философских концепций.
Эйнштейн и Бор впервые встретились через месяц после Съезда в Комо, когда пятый Сольвеевский конгресс собрал примерно 30 физиков в Брюсселе. В столицу Бельгии прибыли величайшие ученые эпохи, большинство из них уже имели Нобелевскую премию или удостоились ее позже. Сольвеевские конгрессы — это неформальные дискуссии и обмен идеями без ограничений по времени, свойственных другим встречам. Отсюда — фиксированное число приглашенных, их интернациональность и размещение в общем для всех участников месте, роскошном отеле «Метрополь» в центре Брюсселя.
Эйнштейн спускался к завтраку с примером или мысленным экспериментом, чтобы доказать Бору неверность его интерпретации, неверность принципа дополнительности. Нередко Бор тратил много времени, прежде чем отреагировать и найти ответную реплику на поставленную проблему. Однако день всегда заканчивался победой Бора над Эйнштейном, который тем не менее не сдавался и продолжал доказывать ошибку Бора и его последователей.
Каковы аргументы Эйнштейна? Для начала надо отметить, что примерно с 1925 года основной интерес немецкого физика сосредоточился на объединении его теории гравитации (общей теории относительности) с электромагнетизмом, что было никак не связано с проблемами квантовой физики. В то же время некоторые его квантовые разработки, осуществленные с 1924 по 1925 год, подтверждали один из его прогнозов 1905 года, который дольше всего не принимали в научном сообществе. Речь шла о существовании квантов света, или фотонов, которые подтверждали корпускулярную природу света. Эксперименты Артура Комптона (1892-1962) в США, принцип де Бройля и в какой-то степени сам принцип дополнительности свидетельствовали о существовании фотонов.
