Вартан молчит с каменным лицом, плотнее прижимаясь к дивану.
— Слух поврэдился? — у Сурена раздуваются ноздри. — Мать приказала. Ты слышишь?
— Не слышу, — сквозь зубы цедит Вартан. — Я буду смотреть. Я смотрел первую серию.
— Варташечка! — присевшая на диван няня обнимает Вартана за плечи. — Пойдем! Сказку расскажу.
Отец вскакивает со стула.
— Розгу ему, а не сказку! Все молятся на этого идиотика! — Голос его падает до шепота. — Кого мы выращиваем? Мы, два интэллигентных как будто человека, инженер НИИ и физиолог, научный работник. Кого? — Он ударяет кулаком по столу и внезапно повышает голос: — Капиталиста? Помещика?
— Сурен! Успокойся! Он сейчас ляжет, он не будет смотреть. — Тина идет к дивану и по пути машинально включает телевизор.
— Буду! — упрямо говорит Вартан. — Сам ты капиталист!
— Что-о? — Темные глаза отца разгораются. — Дэржите меня! Я за себя не отвечаю! — Он размахивает руками, огромный, широкоплечий.
Вартан вскакивает с дивана и кричит:
— Буду! Буду! И я за себя не отвечаю!
«Подобные треугольники, — мелькает у Тины нелепая мысль. — Большой и маленький».
Они стоят друг против друга, сжав кулаки, одинаково сдвинув черные брови, оба черные и кудрявые, поразительно похожие друг на друга.
Внезапно начинает грохотать телевизор. На экране выскакивает изображение: мчится поезд.
Отец и сын поворачивают головы и смотрят. У Вартана на лице ребячье любопытство. И у Сурена тоже.
Несколько секунд они стоят неподвижно, затем большой стремительно хватает маленького поперек живота и несет его в детскую.
Вартан оглушительно ревет и дрыгает ногами. Няня семенит за ними. Дверь плотно закрывается за ней и Вартаном. Рев смолкает, точно его выключили.
— Вот и все! — Сурен делает подчеркнуто непреклонное лицо, ерошит волосы пятерней. — Избаловали его безобразно!
Тина вздыхает. Они усаживаются рядом возле телевизора. Через минуту Сурен уже поглощен фильмом и не слышит осторожного скрипа двери. Тина быстро оглядывается. В узкой щели — блестящий темный глаз виднеется очень низко: наверно, няня позаботилась, чтобы у Вартана не устали ноги, и подставила ему скамеечку. Безобразие, просто безобразие! Никуда не годится… Но снова будоражить Сурена Тина не хочет: он устал, бедняга, целый день напряженно работал. Лучше потом самой как-нибудь воздействовать на малого упрямца. Она снова вздыхает, прислоняется к плечу мужа и тоже смотрит на экран.
4
На другой день Коля в школу не пришел. Вартан опять возвращался один.
Недалеко от их дома, на другой стороне улицы, он заметил близнецов. Первоклассники Юрка и Светка шли и о чем-то горячо спорили. Наверно, о том, у кого двоек больше.
Вартан снисходительно усмехнулся: до чего же глупые эти малыши!
Как торжественно первого сентября шли они в школу! И у Юрки, и у Светки было в руках по большому букету цветов. Мама с улыбкой показала им с Колей на близнецов: «Смотрите, как важно идут!» Она прямо любовалась близнецами, и все, кто был во дворе, ими любовались, дворничиха тетя Мотя даже перестала подметать двор, оперлась о метлу и растроганно качала головой.
Через несколько дней Юрка прибежал из школы, хохоча от радости. Светка спешила за ним расстроенная.
— Я получил отметки! — с восторгом кричал Юрка. — Целую кучу отметок.
— А я только две, — ревнивым голосом призналась Светка.
— А я пять штук! — Юрка достал из портфеля тетрадки и гордо раскрыл их.
— Какой ужас! — воскликнула двоюродная сестра-восьмиклассница, приехавшая в этот день к ним в гости. — У тебя колы! Кошмар!
— Да ты посмотри, как их много! — радовался Юрка. — А у тебя, Светка, значит, тоже два таких?
— Нет, у меня только один такой, — грустно сказала Светка. — И еще бон двоечка…
Сестра надавала Юрке щелчков по голове:
— Ты должен плакать, а не хохотать! Кол! Это же самая плохая отметка, хуже не бывает.
И щелчки не уменьшили Юркино ликование. Всем во дворе он хвастался, что получил так много отметок.
А еще через несколько дней он рыдал:
— И зачем вообще эта школа? Задали целых восемь строчек! Я написал «а», а надо «о». Ну, что теперь делать?
— Зачеркни и напиши снова! — голосисто советовала мать.
