Пирс затушил и выкинул окурок сигареты. И вместе с ним выкинул из головы мысли о Марше. По крайней мере, на какое-то время. Гораздо приятнее было думать об Аманде.
Он наблюдал за нею в течение всей игры. У Аманды были красивые длинные ноги и тело, способное доставить мужчине массу приятных минут. Возможно, в ее объятиях он смог бы найти полное забвение, о котором так мечтал.
Да, Пирс много думал об Аманде Фостер. Она прочно заняла в его мыслях свое место с того самого дня, когда он впервые увидел ее в студии. Пирса восхитило отношение Аманды к своей работе. Это было приятной неожиданностью. Обычно комментаторы-женщины бывали озабочены только тем, как выглядят перед камерой, и им было совершенно все равно, что они говорят.
Впрочем, то же самое относилось и ко многим комментаторам-мужчинам. Всевидящее око телевизионной камеры превращало некоторых коллег Пирса в настоящих параноиков, озабоченных только своей внешностью, ведь конкуренты кружили вокруг, как голодные ястребы, дожидающиеся смерти своей жертвы.
Однако Аманда не допустила до сих пор ни одного промаха, потому что относилась к своей работе очень серьезно. Она была по-настоящему увлечена своей работой и старалась выполнять ее как можно лучше. Пирс работал на «К-DEL» уже полгода и с самого первого дня искренне восхищался Амандой.
Однако далеко не все относились к ней подобным образом. Пирс заметил, что у Аманды были скрытые недоброжелатели. Ее, например, недолюбливал редактор, отвечавший за текст. Аманда требовала у него распечатку задолго до выхода в эфир, чтобы ознакомиться заранее с текстом, и довольно часто вычеркивала оттуда то, что не очень ей нравилось. И еще Аманду буквально ненавидел главный менеджер их студии. Он вообще не любил тех, кто держался независимо, а Аманда никогда не играла ни с кем в одной команде. Разве что сегодня, на поле…
Именно эта черта отличала Аманду от других, делала ее еще интереснее. И дело не только в том, что у этой женщины роскошное тело, думал Пирс, мысленно раздевая сидящую на скамье запасных Аманду.
Чертовски роскошное тело.
В глубине души Пирс подозревал, что менеджер ненавидит ее именно по этой причине. Ни для кого не было секретом, что Джон Гримзли давно был неравнодушен к Аманде Фостер. Он занимал достаточно видную должность, чтобы облегчить продвижение Аманды по службе, но ее, казалось, нисколько не волновал этот факт. По слухам, Аманда очень вежливо, но недвусмысленно дала понять, что Гримзли лучше оставить ее в покое и убираться к чертовой матери.
На трибунах раздались торжествующие крики – Сол Вебстер, читавший сводку погоды в шестичасовых новостях, перехватил у соперника мяч и добежал с ним до первой линии.
Пирс приветственно засвистел и захлопал в ладоши.
Он заметил, что Аманда с недовольным видом сменила позу – скоро ей пора выходить на поле. Аманда была загадкой-головоломкой, в которой отсутствовали самые важные куски. Пирс любил головоломки. Однако на этот раз ему приходилось составлять свое представление об Аманде, пользуясь лишь ходившими в студии слухами. А этого было мало. Он знал, кем работала Аманда раньше, но понятия не имел, что представляет собой эта женщина. Он знал, что Аманда разведена, одна растит маленького сынишку и что она пришла на студию за три месяца до него, оставив работу комментатора ночных новостей на местной радиостанции в Таосе, Нью-Мексико. Перед этим Аманда работала в еще нескольких небольших компаниях.
Впрочем, все то же самое можно было сказать почти про каждого из них.
Пирс сделал еще глоток из бутылки. Что ж, возможно, так оно и лучше. Чем хуже он знает эту женщину, тем меньше шансов, что влюбится в нее по-настоящему.
С тех пор как Марша лишила его последних иллюзий по поводу женского пола, Пирс еще не встретил ни одной женщины, которая не просто возбуждала бы его, а вызывала бы к себе настоящий интерес.
Аманда Фостер была, пожалуй, исключением, подтверждающим правило.
Она ответила отказом, когда месяцев пять назад Пирс пригласил ее пообедать вместе. При этом Аманда не позаботилась даже о том, чтобы изобрести благовидный предлог для своего отказа, просто вежливо произнесла: «Спасибо, нет», дав Пирсу еще раз насладиться своим чувственным низким голосом, при звуках которого он почему-то всегда думал о черной кошке, трущейся о бархатную штору.
