Когда Кушле исполнился год, ее мать и еще несколько молодых женщин, посещавших группу Родительского центра до рождения ребенка, решили создать детскую группу и встречаться раз в неделю. В нескольких семьях были дети от двух до четырех лет, которым не удалось попасть в расположенные по соседству детские сады, и образованная группа рассматривалась как замена или временная мера. Мать Кушлы играла ведущую роль в создании этой группы, что дало девочке возможность наблюдать, как играют другие дети, и видеть свою мать в компании, где она получала помощь, в которой так нуждалась все это время.
К пятнадцати месяцам стало ясно, что ножки Кушлы достаточно сильны, чтобы дать ей возможность ползать, и что овладеть этим навыком ей мешают руки.
Ее родители в это время использовали такую обучающую программу: один из них поддерживал девочку снизу, так что ее руки и ноги находились в подходящей для ползания позиции, другой двигал руки девочки, а тот, кто поддерживал, передвигал девочку вперед. (Стало понятно, что ее ноги достаточно развиты для ползания, во время этой процедуры она двигала колени вперед должным образом.)
Но скоро родители убедились, что эта программа не подходит, во всяком случае в данный период, по двум причинам. Во-первых, мышцы рук девочки не могли принять на себя ее вес, и, во вторых, она не могла контролировать свои руки. Пока не было никаких признаков того, что Кушла сумеет координировать движения рук и коленей и научиться ползать, даже имея достаточно силы в руках.
Тем не менее она освоила некий вид ползания. Поддерживая себя на предплечьях на полу, она делала несколько ползающих «шажков» коленями, руки оставались неподвижными. Затем скользящим движением она выбрасывала руки вперед, и все повторялось. Таким образом она продвигалась на несколько ярдов, хотя этот процесс требовал от нее слишком больших усилий, чтобы она могла достичь какой-то реальной подвижности. (Следующий этап был достигнут восемь месяцев спустя, в год и одиннадцать месяцев, к этому времени Кушла могла сделать самостоятельно несколько рывков вперед. Все еще пытаясь ползти, она двигала поочередно рукой и ногой естественным образом, но вместо левой кисти использовала предплечье, а правая рука была вытянута вперед. Это позволяло ей перенести большую часть веса на левое предплечье. Ни на каком этапе она не использовала для этого оба предплечья, всегда только левое.)
Между тем Кушлу каждый день учили ходить, и она реагировала на это с присущей ей живостью. Она не могла удерживать равновесие, но передвигала ножки и пыталась ходить, если ее держали за руки, и к семнадцати месяцам она могла пройти несколько шагов, если взрослый держал ее только за одну руку. Подтягиваться или ходить, держась за мебель, она все еще не умела; ее ручки не были ни достаточно сильными, ни достаточно координированными, чтобы помочь ей справиться с этими задачами. Но постепенно руки становились все более послушными ей. Хотя иногда (и, конечно, когда ее тело «отдыхало», а не было занято каким-либо действием) руки Кушлы бессильно болтались, отведенные назад и в стороны, но все чаще она пыталась протягивать их вперед и использовать кисти. К двенадцати месяцам она пыталась перевернуть страницу книги, которую ей читали, а к пятнадцати месяцам могла проделать это довольно ловко. В это время она научилась показывать предметы, изображенные на картинках в книге.
Однако в восемнадцать месяцев она еще не умела хлопать в ладоши; координировать движение обеих рук было для нее слишком трудно, месяцы тренировки прошли без каких-либо заметных успехов. Но как только Кушла овладела этим искусством, она стала большой любительницей хлопать! И это не были изысканные хлопки, Кушла с чрезвычайно сосредоточенным видом вытягивала руки под прямым углом к телу, ее глаза поблескивали, а рот был слегка приоткрыт, она замирала, как всегда перед началом заметного усилия. Затем она сводила руки вместе, и в момент их соединения застывшее выражение сменялось волнением и восторгом.
Удовольствие Кушлы в таких случаях могло сравниться только с радостью ее родителей.
