Я хотел было по-стариковски ругнуться, мол, в нашу бытность, но вовремя себя осек. Не стар я еще, полтинник только разменял (хотя, по-оперским меркам — это старее дерьма мамонта). Но душой я молод, как Пугачева, когда в пятый раз замуж выходила. И Моргенштерна могу послушать и даже не пристрелить его после этого. Наверное…
— Да ни с кем, Боря, — отмахнулся я. — Пистолет я так свой называю.
— Жениться вам надо, Андрей Григорьевич, — по отечески покачал головой молодой напарник. — Уже с сейфом и пистолетом разговариваете…
Мы вышли в коридор управления и направились к выходу.
— Да какие мои годы, Боря? Вот поймаем душителя и сразу в ЗАГС. Ах да, невесту надо еще найти. Да только ладную и складную, а то перед женой бывшей неудобно будет. Она у меня еще та стерва.
— Что по трупу говорят? Опять душитель? — вздохнул опер, поправляя поясную кобуру. — Главк с нас головы снимет.
— Нет, Боря, головы наши им ни к чему, они задницами воспользуются. Время сейчас такое. Все через одно место решается. И любовь и наказание. Тьфу, блин! Эх… было же раньше времечко… Ни наркоманов, ни Моисеевых. А теперь каждый второй штанишки в обтяг носит.
Я покосился на напарника. Тот заметил мой взгляд.
— Да они сели просто, а жена на утро других не погладила, — поспешил меня успокоить парень.
— Фу-ух, — я театрально схватился за сердце, — пронесло, думал не уберег бойца. Провалился он в голубую яму.
— Нагорный! — окрикнул меня в коридоре пухлобокий крепыш на коротких гномьих ножках. Мешковатый пиджак и непомерно широкий галстук смотрелись на нем, как седло на гончей корове. — Ты еще здесь? Кто у тебя сегодня дежурит?
— У меня сегодня дежурит я, — улыбнулся я толстяку.
— Мухой давай на происшествие, там комитетские подъехали, а оперов до сих пор нет. Какого хрена, Нагорный, ты так долго собираешься? — начальник уставился на меня въедливыми глазками, словно готовящаяся к броску жирная кобра (интересно, почему не бывает толстых змей?).
— Петя, — продолжал я улыбаться. — Все норм будет, мы с товарищем лейтенантом (кивнул я на напарника) через десять минут там будем. Еще дежурку обгоним.
— Кокой я тебе Петя? — прошипел толстяк и, сверкая глазами, стал полировать мокрую лысину измятым платком.
Жара такая, а он в пиджаке. Ну начальник, положено ему…
Мы подошли к КПП и приложили пластиковые штуковины к окошку считывателя. Датчик турникета, признав своих, приветственно пикнул и разблокировал хромированную трубу. Расплывшийся жирной тушкой по продавленному креслу постовой, проводил нас сонным взглядом кастрированного кота, еле заставив себя оторваться от экрана смартфона.
Эх… Нормальный же парень был год назад, пока в ментовку не пришел. Стройный, улыбчивый. А щас с такой мордой только в регистратуре работать. Ну или в другом каком-нибудь ЖЭКе.
— Зачем вы так с Петром Сергеевичем? — спросил Борис. — Вот поэтому вы до сих пор не начальник, а всего лишь старший опер. Не молодой ведь вы уже, а бегаете за преступниками, как охотничий пес.
— Это для тебя он Петр Сергеевич, а для меня Петька-балбес. Сколько я ни учил его оперативной работе, толку ноль. Он потом в штаб перевелся и по бумажной линии в гору пошел. Писульки строгал со скоростью отбойного молотка. Такие в системе нужны.
— И теперь он ваш начальник, — поморщился Борис.
— А ты что не рад, что я опер и твой наставник?
— Рад, конечно, — лейтенант зажевал нижнюю губу, словно хотел ее медленно съесть. — Но мне кажется, что вы, Андрей Григорьевич, достойны большего. С вашей хваткой вы бы могли…
— Кабы у бабушки были яйца, то она была бы дедушкой, — прервал я сетования подопечного. — Боря, ты пойми. Каждый должен заниматься своим делом. Кто-то бумажки писать, а кто-то преступления раскрывать. Не уйду я с “земли” в кабинет с портфелем. Не мое это, дрочить на приказы, распоряжения, решения коллегий и прочую крайне нужную и важную мудоту. Я лучше пойду лишнюю краженку раскрою. Ну или заведу себе нового информатора на перспективу, а лучше двух.
— Ясно, — кивнул летеха и, усевшись за руль служебной Приоры, врубил свой любимый Роллинг стоунз.
Я развалился на заднем сиденье и ушел с головой в бзыкающий телефон. Писала бывшая, опять трясла деньги на срочные покупки для нашей дочери. Песня старая: алиментов ей не хватает, а я скотина такая на бюджетной зарплате всю жизнь просидел и на работе пропадал. А она на меня всю молодость угробила, и Ваське рыжему отказала, а он сейчас перец модный: два магазина и ларек на рынке держит. Раз в год семью в Турцию вывозит, а по выходным в боулинг берет. Что же она, дура-то со мной связалась. Ну в одном я с ней согласен. Что дура.
