Курс истории древней философии - страница 62

(εν ξυνεχεζ ομου παν). Θстинно-сущее вечно, ни из чего не происходит и ни во что не уничтожается (αγενητον χαι ανωλεθρον), ξно однородно, неподвижно, неизменно, совершенно. Нет и не будет времени, когда бы его не было; как нет пустоты в пространстве, так и во времени нет пустых промежутков, нет небытии. Откуда и как могло бы произойти сущее? Из небытия? Но «небытие» немыслимо, невыразимо вовсе, его нет никогда. Из бытия оно тоже не может произойти, ибо истинно-сущее равно самому себе; нельзя сказать, что есть другое, отличное сущее: раз оно отлично, – оно не есть «самое» сущее бытие; в нем предполагается доля небытия, которая отличает его от истинно-сущего. Все различия мнимы, потому что они сводятся к небытию, а потому сущее едино (το παρα το ον – ουχ ον, το ουχ ον – ουδεν, εν αρα το ον, Theophr., Dox. 483). Οоэтому сказать, что бытие было или будет, значит признать его неистинность; сущее нераздельно, оно – сама вечность.

Таким же путем доказывается, что истинно-сущее бытие непроницаемо, потому что в противном случае пришлось бы предположить в нем пустые промежутки. Оно неподвижно, ибо сущее есть абсолютная полнота и вне его нет ничего: движение предполагает пустоту, пустота же есть небытие, которого вовсе нет. Оно неизменно: если мы признаем его увеличение или уменьшение, то признаем как бы частный переход от бытия к небытию или от небытия к бытию. Здесь Парменид опровергает Анаксимена, объяснявшего происхождение вещей из уплотнения и разрежения первовещества: раз сущее всюду равно самому себе, в нем нет и не может быть разнородных или неравных частей. Различие так же, как и неравенство, есть частичное отрицание сущего. Далее, в отличие от Ксенофана, Парменид признает, что истинно-сущее не беспредельно. Он исходит из пифагорейского понимания беспредельного (пустоты), между тем как Ксенофан отправлялся от учения Анаксимандра. Парменид главным образом восстает против пифагорейского дуализма. С его точки зрения, беспредельное пустое пространство, окружающее сферу Вселенной, есть небытие, которое не существует вовсе. Сущее есть полнота, ограничивающаяся сама собою. Беспредельность, отрицательное начало пифагорейцев, предполагает небытие, отрицание сущего, и есть поэтому ложь. Таковы «признаки» (σηματα) θстинно-сущего, перечисляемые Парменидом.

Само сущее, поскольку оно представляется со всех сторон ограниченным, определенным, мыслится Парменидом в виде непроницаемого плотного шара, закругленной в себе вселенской сферы, – представление, которое он заимствовал уже у Ксенофана. Замечательно, что и Парменид представляет себе свое «сущее» как единое истинное в самих вещах, в самом мире, объятом сферою небес. Мы видим великое разнообразие в вещах и явлениях, но это разнообразие лишь кажущееся; для мысли есть только единое сущее, ибо все наполнено им, его неизменною полнотою, абсолютно-плотной сферой истинно-сущего.

Вместе с тем, как мы уже видели, самая мысль о сущем, свободная от чувственных впечатлений, равна чистому бытию, кроме которого ничего нет. Небытие не может быть ни в слове, ни в мысли; мысль не может относиться к небытию, – она относится только к бытию, совпадает с ним всецело, тожественна с ним (το γαρ αυτο νοειν εστιν τε χαι ειναι). Οолнота бытия есть единство духовного и телесного, мысли и всего мыслимого.