4. Духовному зрению, в буквальном смысле, не видна ошибка и оно просто обращено к Искуплению. Все решения, которых ищет физическое око, рассеиваются. Духовное зрение, обращенное внутрь, мгновенно замечает, что алтарь был осквернен и нуждается в восстановлении и защите. В совершенстве осведомленное о правильной защите, оно пренебрегает всеми остальными ее видами и устремляет взор поверх ошибки к истине, благодаря силе видения, духовное зрение ставит разум себе на службу. Это восстанавливает могущество разума и делает его всё более нетерпимым к промедлению и понимающим, что промедление только добавит ненужную боль. В результате, разум становится заметно чувствительней к тому, что ранее он считал лишь незначительной помехой, неудобством.
5. Чада Божьи имеют право на абсолютное благополучие, которое приходит с абсолютным доверием. Покуда этого нет, они растрачивают себя и свои истинные творческие силы в бесплодных поисках комфорта с неверными средствами. Но истинные средства им уже предоставлены и вовсе не требуют усилий с их стороны. Искупление — единственный дар, достойный быть предложенным на Божьем алтаре, в силу ценности самого алтаря. Он сотворен совершенным и достоин только совершенного. Бог и Его творения целиком зависят друг от друга. Он зависит от них, поскольку Он сотворил их совершенными. Он даровал им Свой покой, дабы их невозможно было поколебать или обмануть. Поддавшись страху, ты обманут, и разум твой не в состоянии служить Святому Духу. А это обрекает тебя на голод, лишая хлеба насущного. Бог одинок без Сыновей Своих, они же — одиноки без Него. Им нужно научиться видеть в мире средство исцеления от разделения. Искупление и есть гарантия их окончательного успеха.
IV. Исцеление как избавление от страха
1. Теперь сосредоточим всё внимание на исцелении. Чудо есть средство, Искупление — принцип, а исцеление — результат. Говорить о "чуде исцеления"— значит неправомерно соединять два порядка реальности. Исцеление не есть чудо. Искупление, или конечное чудо, есть средство; любой вид исцеления есть результат. К какой ошибке применялось Искупление, неважно. Любое исцеление есть, по сути своей, освобождение от страха. Чтобы начать процесс, прежде всего нужно избавиться от страха. Ты не понимаешь Исцеления только благодаря своему собственному страху.
2. Главным шагом в плане Искупления является искоренение ошибки на всех уровнях. Недуг, или "не–верное–мышление" есть результат смешения уровней, поскольку он всегда предполагает веру в то, что ошибочное на одном уровне может неблагоприятно сказаться на другом. Мы называли чудеса средством устранения путаницы в уровнях, поскольку все ошибки необходимо исправлять на уровне их свершения. Лишь разум может ошибиться. Тело способно поступать неверно только в ответ на неверную мысль. Тело не в состоянии творить, и только вера в обратное, принципиальная ошибка, и вызывает все физические симптомы. Физическое нездоровье представляет веру в магию. Всякое искажение, рождающее магию, покоится на вере в существование некой творческой и не подвластной разуму способности материи. Эта ошибка способна предстать в двух формах: можно поверить, будто разум способен лжетворить в теле, или будто тело может лжетворить в разуме. Когда становится понятно, что разум — единственный уровень творения и не способен творить за гранью самого себя, отпадет нужда и в той форме и в другой.
3. Только разум способен творить, ведь дух уже был сотворен, а тело служит разуму учебным средством. Средства обучения, сами по себе — не уроки. Их цель — обеспечить учебный процесс. Их неуместное использование, в самом худшем случае, может привести к недостаточному обеспечению обучения. Но у него нет силы привести к реальным ошибкам в обучении. Правильно понятое, тело разделяет неуязвимость Искупления к двоякому его использованию. И вовсе не потому, что тело — это чудо, а потому, что в нем нет врожденной предрасположенности к неверному истолкованию. Тело — лишь часть твоего опыта в физическом мире. Его возможности часто переоцениваются. Однако почти невозможно отрицать его существование в этом мире. Те же, кто поступают подобным образом, вовлекают себя в особо недостойную форму отрицания. Термин "недостойная" здесь подразумевает только то, что нет необходимости защищать разум, отрицая его забывчивость. Тот, кто отрицает этот достойный сожаления аспект могущества разума, отрицает его могущество как таковое.
