— Да чтоб вас, — скривился от злобы, кое-как присев.
Я оказался в герметичной камере, обитой железом и с единственным оконным проёмом. В нём-то и стояли бородач с какой-то неизвестной мне женщиной.
— Жив, — не вопрос, а утверждение раздалось из динамика. — А жаль.
— Что происходит? — пробормотал я.
— Это ты нам скажи, — огрызнулся мой собеседник. — Кто ты такой? Как зовут?
— Я же говорил, я курьер, иду из Дальнего…
— Это я знаю. Имя твоё?
«Моё имя?»
Казалось бы — простой вопрос. Но нет, я не могу на него ответить, так как попросту не помню.
— Вот, не знаешь, — как-то довольно произнёс бородатый градоначальник. — А я тебе скажу, ты — это они, — и ткнул пальцем, указывая на мою раненую ногу. — Кровь давно не идёт?
— У меня всегда всё быстро заживает, — отмахнулся я и посмотрел на… отрубленную стопу. — А-а-а! — закричал, но не от боли, ведь её я не чувствовал. — Что это?
— Ты растение, а не курьер, — было ответом.
Я не мог отвести взгляд от куска «плоти», ведь внутри меня совершенно не было мяса. Какая-то непонятная светло-зелёная субстанция, обволакивающая бледно-жёлтую кость.
— Ты не человек, — снова повторил бородач. — Ты не курьер, — а потом обратился к женщине возле себя. — Зажигай.
В ту же секунду из стен вырвались столбы дикого пламени, пронзив меня насквозь. Адская боль разрушала меня по клеточкам, но продлилась не больше мгновения, за которым последовала блаженная темнота.
* * *
— Нам удалось восстановить записи, — говорила женщина, когда огонь утих, не оставив в комнате даже пепла. — Диктофон давно сел, побывал в не самых лучших условиях, но мы смогли достать старые записи.
— Показывай, — кивнул бородач.
Женщина протянула ему планшет и включила проигрыватель.
«Меня зовут Дима, и я обычный курьер. Ну, не совсем обычный, — смеётся. — Вчера мне дали одно интересное задание и…
…Ах ты чёрт, никогда не любил эти леса. Мало нам от него опасности, так приходится продираться в одиночку из-за этих сраных падальщиков…
…нет, нет! — шелест и звук тянущегося тела. — Отпусти, отпусти!»
— На этом первая запись обрывается, — сказала женщина и включила вторую.
«Меня зовут Дима, и я обычный курьер. Ну, не совсем обычный, — смеётся. — Вчера мне дали одно интересное задание и…
…в общем так, ребятки, вам тут послание.
Ох, давно в Старый Пал не приходила почта, — послышался чужой жизнерадостный голос.
Тут же звук разрываемой бумаги и чей-то чих.
Ох, простите. Простыл, пока ночью к вам спешил, — говорит курьер.
Это дело такое, — снова чужой голос. — Но почему здесь пусто?»
— Старый Пал? — бородач удивлённо вскинул бровь. — Это же первый город, в котором умерли люди.
— Знаю, но на записях не только это, — ответила женщина и снова включила проигрыватель.
«Меня зовут Дима, и я обычный курьер. Ну, не совсем обычный, — смеётся. — Вчера мне дали одно интересное задание и…
…в общем так, ребятки, вам тут послание.
Наконец-то и до Митина дошло, — второй голос. — А мы ведь уже заждались.
Снова кто-то чихает.
Ох, простите. Простыл, пока ночью к вам спешил, — говорит курьер. — У вас ведь есть бар или подобное заведение? Надо подлечиться…»
— Митин! — чуть ли не воскликнул градоначальник. — Эта травянистая тварь была и там!
— Да, он побывал в нескольких городах, в которых вспыхнула болезнь. И в обоих чихал.
— Есть ещё что-то?
— Нет, диктофон разрядился. Если этот «курьер», — женщина показала на пальцах кавычки, — и говорил, то запись не шла. Он просто сотрясал воздух, — после чего сладко зевнула. — Прошу прощения, совсем не высыпаюсь.
— У тебя же вчера выходной был, — прищурился градоначальник, а потом его глаза расширились от ужаса.
Женщина, поняв, о чём он подумал, задрожала, а потом медленно осела на пол.
— Он чихнул, когда вошёл к нам, — прошептала она и закрыла глаза.
* * *
Под землёй царил полумрак. Лишь тихое мерцание фосфоресцирующих корней, оплетавших подобие норы, давало тот тусклый свет, в котором жило нечто. Друг напротив друга от пола до потолка проросли два ствола дерева. И в обоих была трещина ростом со взрослого человека. Но в одном стволе тихо хрипело полусгнившее тело Дмитрия. На серых костях висели куски истлевшей плоти и лоскуты одежды. Внутри тихо билось сердце, последнее, что осталось от организма.
