К сожалению, практически никаких свидетельств не оставили нам о битве иностранные хронисты. Восточные авторы (арабские и персидские) были заняты своими проблемами и связанными с ними внутриполитическими событиями борьбы темника Мамая и хана Токтамыша[190].
Хроники Тевтонского ордена и Ганзейского союза сохранили лишь краткие упоминания о Куликовской битве. Их сведения мало привлекают к себе внимание исследователей истории русско-ордынского столкновения 1380 г., хотя впервые на эти источники обратил внимание еще М. В. Ломоносов. Он был знаком с известием о Куликовской битве немецкой хроники Альберта Кранца (XV в.)[191]. Ссылки на А. Кранца есть и у Н. М. Карамзина. Историограф обратил внимание на помещенное рядом с известием о Донском побоище сообщение о съезде в Любеке представителей всех ганзейских городов. По его мнению, оно «может изъяснить, каким образом сведали в Германии о Донской битве: купцы ганзейские, в 1381 году имевшие съезд в Любеке, могли привезти туда вести из Новагорода с ними союзного»[192].
Две современные событиям хроники — Детмара и т. н. Иоганна фон Позильге[193] — сравнительно подробно сообщают под 1380 г. о «великой битве» между русскими и татарами: «Там сражалось народу с обеих сторон четыреста тысяч. Русские выиграли битву. Когда они отправились домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарами, и <литовцы> отняли у русских их добычу и убили их много на поле» (цитировано по Детмару)[194]. Схожее известие о Куликовской битве имеет и писавший 100 лет спустя немецкий историк Альберт Кранц. Он ошибочно отнес битву к 1381 г. Тем же годом он датирует съезд городов Ганзейского союза в Любеке[195].
Действительно, Детмар писал свою хронику как раз в Любеке, а т. н. хронику И. фон Позильге — в Ризенбурге[196], расположенном вблизи Данцига и Эльбинга. Представители этих городов были на ганзейском съезде в Любеке в июне 1381 г. Это был крупный съезд. На нем обсуждался целый ряд вопросов, непосредственно относившихся к Великому Новгороду[197].
Несомненно, что т. н. хроника И. Позильге, хроника Детмара и «Вандалия» Кранца в данном известии имеют один общий немецкий источник. Это доказывается их общей и весьма характерной географической неточностью: они сообщают, что победа русских над татарами в 1380 г. произошла «у Синей воды» («bi Blowasser», «biе dem Bloen Wassir»), причем даже латинский текст А. Кранца дает название по-немецки («Flawasser»). Место Куликовской битвы, по-видимому, отождествлено с местом сражения, происшедшего на Украине между войсками ВКЛ и татарами Подолья в 1362 г.[198] Характер ошибки подтверждает догадку Н. М. Карамзина. По всей видимости, перед нами неверно понятое и отсюда — неверно переведенное русское словосочетание «у Синего Дона»[199]. Именно немецкий купец, которому русские рассказали о битве с татарами у Синего Дона, мог потом перевести этот топоним своим соотечественникам как «biе dem Bloen Wassir» — возможно, под влиянием услышанного им раньше известия о другом бое с татарами у Синей воды. Следовательно, информатор, донесший эти сведения до хронистов, пользовался именно русским устным рассказом. Значит, сам рассказ этот, скорее всего, исходил (непосредственно или опосредованно) именно от новгородских участников войны, так как Ганза имела свои конторы в Северо-Западной Руси только в двух пунктах — Великом Новгороде и соседнем с ним Пскове.
Очевидно, что устный рассказ, к которому восходят сведения немецких хронистов, не сообщал о судьбе главных сил Дмитрия Донского. Московские летописи, весьма раздраженно отзывающиеся о союзниках Мамая, вряд ли бы умолчали о нападении литовского великого князя Ягайло на войско, возвращавшееся в Москву. Они сообщают лишь о враждебных действиях великого князя Олега Рязанского в отношении тех, «кто поехал с Доновского побоища домовь, к Москве, сквозе его отчину Рязанскую землю», хотя это были не боевые столкновения военных отрядов, а всего лишь случаи задержания отдельных лиц, затем отпущенных после отнятия добычи («велел имати и грабити, и нагых пущати»)
