— А как вас зовут? — удивился юноша.
— Мое имя Киджакази. Я работаю у Фуада.
— Ага! Так это вы и есть! — закивал головой юноша, с интересом глядя на старую женщину: мало кто из жителей Коани не слышал о ней. — А меня зовут Мачано, — представился он и предложил: — Давайте я отведу вас к Мконгве.
— Пойдем, сынок.
По пути Киджакази стала рассказывать Мачано о своих несчастьях. Речь ее была сбивчива, она путалась, перескакивала с одного на другое.
— Давайте присядем, — предложил ей Мачано, и они сели на бревно в тени под раскидистым деревом. Юноша внимательно, не перебивая выслушал ее рассказ и предложил:
— Знаете, вам нужно поговорить с председателем кооператива. Я сейчас позову его.
Он ушел, а Киджакази осталась сидеть на бревне. Она сидела долго, никто не приходил. Наступил вечер, начало смеркаться. Дул приятный ветерок, и Киджакази, вытянув уставшие ноги, вдруг незаметно для себя уснула.
Проснулась она как от толчка и увидела перед собой высокого человека. Его лицо показалось ей знакомым, и, приглядевшись, она с удивлением узнала в нем Вуаи, бывшего батрака, который когда-то работал на Фуада. Киджакази хорошо помнила, как Фуад выгнал его и как сама она осуждала Вуаи, считая, что он наказан справедливо.
Вуаи был удивлен не меньше Киджакази. Он помнил, как предана она была своему господину и с каким усердием работала на него, и не понимал, что привело ее в кооператив.
— О, Киджакази! Не ожидал вас здесь увидеть. Так это вы хотели со мной поговорить?
— Я.
— А вы узнали меня? — спросил Вуаи, приветливо улыбаясь.
— Конечно, узнала.
— Кто же я?
— Боюсь ошибиться, но мне кажется, что ты Вуаи. Мы вместе работали с тобой у Фуада.
— Правильно! — весело рассмеялся Вуаи. — Что случилось, Киджакази? Солнце уже почти село, а вы все еще здесь. Хотите сказать что-нибудь важное?
— Да, потому я и пришла сюда.
— Вы все еще у Фуада? — спросил Вуаи.
— Сейчас я оттуда, но думаю, что не вернусь к нему.
Вуаи присел на бревно рядом с Киджакази и посмотрел ей в лицо.
— Что же вам сказал Фуад? Он сам вас послал сюда?
Киджакази хотела все рассказать Вуаи, но не могла справиться с волнением. Она не знала, с чего начать, и в конце концов разрыдалась.
— Он подлый! Подлый! — говорила она сквозь слезы.
— Я знаю, — сказал Вуаи, кладя руку ей на плечо.
— А вы еще назначили его здесь главным. Ведь ты знаешь, как он мучил своих батраков. Если скажет: сними с меня ботинки, — значит, ползай перед ним на коленях, а если замешкаешься, станет бить ногами, да так, что потом не вздохнешь. Он ненавидит всех нас, презирает, а вы его — главным. Дураки!
Киджакази долго рассказывала Вуаи о Фуаде, забыв о том, что он и сам был его батраком и на своей шкуре испытал все «милости» помещика. Но Вуаи не перебивал, понимая, что творится у нее на душе.
— Кто же вам сказал, что Фуад у нас главный? — спросил он, когда Киджакази замолчала.
— Он сам и сказал.
— Это неправда. Он обманул вас. Запугать, наверное, хотел.
— Значит, не он главный? — обрадовалась Киджакази.
— Даже если бы он захотел стать простым членом кооператива, мы бы не приняли его. Знаем мы этих помещиков!
— Правда, истинная правда!
Вуаи внимательно посмотрел на Киджакази и с жалостью отметил про себя, что она сильно постарела. Долгая работа на Фуада совсем подкосила ее. Он вспомнил, как сам работал на помещика, вспомнил, какие унижения ему приходилось терпеть.
— Так что же, Киджакази, вы не приходили к нам до сих пор? — спросил он.
— Дурой была, — коротко ответила она.
— А не захотите потом вернуться к Фуаду?
— Аллах меня спаси! Ни в коем случае! Лучше сгинуть, умереть от голода на чужбине, чем возвратиться к этому выродку.
— Киджакази, вы, наверное, слышали, что мы живем здесь как братья. Всем нам довелось испытать одни и те же лишения, только вам, пожалуй, больше, чем другим. Я предлагаю вам вступить в наш кооператив и трудиться вместе с нами. Что вы на это скажете?
— Зачем кооперативу такая старуха, как я? — горько сказала Киджакази. — Силы оставляют меня, я не могу больше работать. Какая вам от меня польза?
— Так вы что, шли сюда только для того, чтобы рассказать нам про Фуада? — улыбнулся Вуаи. — Мы с радостью примем вас в свой кооператив. Сейчас правительство и партия Афро-Ширази заботятся о пожилых людях. В Себулени уже построены дома для престарелых. Но вы будете жить у нас. Вы всю жизнь ухаживали за скотом, и у вас в этом деле большой опыт. Вот я и подумал, что было бы хорошо, если бы вы поучили наших девушек. Вы можете принести кооперативу большую пользу, жаль только, что вы не пришли раньше. Ну что, остаетесь?
