Слабоумный Чемпион. Сириус смотрел каждый бой, как убивает тот безумец… Догадался давно, — подобное искусство может быть лишь даром кого-то из мастеров. Возможно еще более жутким даром, чем был его собственный. Слабоумный Кью-Рю определенно еще одна фигура на доске. Вот только чья? Он внушал ему страх, и вместе с тем странную дрожь предвкушения.
Им предстоит встретиться на арене. Этой или какой-то другой, пусть Сириус и не любит торопить события. Но мы определенно встретимся, Кью-Рю. Посмотрим тогда чей господин сильнее.
Гномы разводили огонь в топке Железного шурупа Севера. Краснел уголь. Трубы натуженно пыхтели паром.
— Эй, эй! Бросай веселей! Уголь красный! Уголь Черный! Дай нам тяги, дай нам крови, дай нам силы горной воли! — гоготали довольные гномы, попав в родную среду жара и стали. Остальные удивленно и чуть со страхом наблюдали за их действиями в утробе механического дракона. Гилиом подтягивал трубы, наращивая давление. Ферит Кружка лопатой закидывал уголь в пламенеющее отверстие печи, пока стрелки на приборах не показали максимум. Гилиом дернул за веревку, издав знаменитый рык паровоза. Ро-Гхрак с огром чуть не брякнулись с полки. Паровоз тронулся. Открытых окон у локомотива не было, лишь иллюминаторы с толстенными жаропрочными стеклами, сквозь которые мало что было видно. Гномы свернули в тоннель, и в вагоне образовалась тьма, разгоняемая мелкими отблесками пламени внутри печки. «Аккумулятор зарядится, свет включим» — мимоходом крякнул Гилиом.
Под креслом машиниста он нашел бутыль спирта, который с удовольствием распивал в компании с Феритом Кружкой, что получил свою кличку по вполне понятным причинам. Под равномерный стук колес Оциуса Сириуса сморило. Как обычно ему снился барабанный бой и вонь из пасти пещерного льва. Орк разлегся на угольной куче. Четыре глаза старшего и младшего Дро Квинты сверкали в темноте, разглядывая лицо дьявольского льва. Но не здесь происходило самое интересное. Оно происходило еще ниже, чем туннели под адовыми кузнечными печами Гибурга. Оно было там, в трубах отопительной системы, где в сердечных клапанах, огромной вертикальной трубе, поперечником в сотню шагов, сидели четыре фигуры под одиноким светом фонаря. Жидкость, которую благородный господин Нэйн Болотный называл кровью огненного дракона, стекала незаметно вниз, в глубины подземной бездны. Что-то огромное на самом дне было порядком раздражено льющимся сверху кипятком. Когда же капли крови дракона коснулись его смрадного тела, то они, как будто встретили воздух, пробурили в нем тонкие каналы во весь его рост. Прошили, как пули. И запах. От них шел запах старинного врага. Проснувшись от тысячелетнего сна, Оно приходило в бешенство.
* * *
В сердечных клапанах шумело.
— Что это шумит? — настороженно вопрошали эльфийки. Шум был не механический, не звонкий, как метал, а скрипящий, тревожащий, будто кто-то карабкался из глубины простирающейся внизу бездны. Кто-то огромный, громко вздыхающий.
— Здесь есть кто живой? Эй? — любопытно ухнул вниз Рю, бесстрашно перегнувшись через перила. Лишь гулкое эхо из темноты было ему ответом:
— живой… живой… живой… Эй? Эй? эй?… живой… живой… живой. здесь…
— Что это? Подземные демоны?
— Не бойтесь, дураки, — спокойно ответила Реле. — Раз в сезон вся зала заполняется водой. Выжить кому-то здесь невозможно. Да и вовсе подземных демонов не бывает. Чем бы им питаться под землей? Это антинаучно, суеверное дурачье. Existo No Go. Существование в таких условиях невозможно. Свет фонаря задрожал, как от ветра. По залу ощутимо прошла вибрация, а непонятный шум послышался ближе.
— Близко! Совсем близко! Демоны! Совсем Демоны. Грольгруф! — безумно хихикнул Рю.
— Видимо стержень разбалансировался, вот и шумит, — чуть более неуверенно добавила Реле. Ей отчего-то вспомнились гномьи байки о страшных существах с нижних уровней их тоннелей. А гномы, как она знала, не отличались излишней впечатлительностью. И тутже разозлившись на саму себя, она покачала головой. Нет. Все же нет.
Все это глупости. И чтобы поддержать себя, она громко рассмеялась:
