Дорогая Минерва, как же сильно я люблю тебя! За имя, за чувство юмора, за все, что не расплющилось.
И до чего же тепло…
* * *
Назавтра, вспоминая этот вечер, она думала: вероятно, нечто подобное чувствуют любовники, оказавшись в постели. Любовь, тепло, все возможно и никаких лишних мыслей. Если так, могу понять, почему им хочется этого снова и снова.
Похмелье, конечно, взяло свое. Если верить романам, оно и у любовников бывает: проснуться в одной постели – не всегда так же радостно, как вместе уснуть. Но Мира вспомнила один из житейских советов Инжи Прайса и потребовала, не вставая с постели:
– Принесите орджа. Сейчас же!
«Вашему величеству не следует», – ответила машина ртом кого-то из прислуги.
– Моему величеству не следует? Вы указываете императрице Полари?! Надеюсь, меня подвел слух!
Фраза вышла далеко не такой звучной, как хотелось: Минерву ужасно тошнило, через два слова она глотала слюну. Но слуга понял намек, улетел стрелой и за минуту вернулся с чашей напитка. Она выпила. Тошнота улеглась, блаженное тепло заструилось в жилах. Как хорошо!.. Теперь я точно знаю, о чем любовные романы: это изысканная метафора для крепкой выпивки!
«Первый секретарь просит ваше величество принять его», – скрежетнул механизм, доставивший ордж.
– Пускай заходит.
«Но ваше величество в постели!..»
– Надо же, вы заметили…
К приходу секретаря Мира успела выбраться из постели, облачиться в халат и усесться за туалетный столик. Спасительный кубок орджа она не выпускала из рук.
«Ваше величество, желаю доброго утра. Его светлость лорд-канцлер нижайше просит вас подписать указы о назначении…»
– Его светлость – кто?..
«Лорд-канцлер Эрвин София. Герцог Ориджин вчера произведен в это звание высочайшим указом вашего величества.»
– Неужели?..
«Вы поставили подпись под указом.»
– Но текст составил сам герцог? Надо же, он тоже любит красивые слова…
«Ваше величество, лорд-канцлер просит утвердить назначения.»
Секретарь сунул ей ворох бумаг. Мелькнула мысль: вот оно – важное. Государственное дело, о каком ты мечтала. Прочти, вникни: что за должности, что за люди? Встреться с каждым, опроси, проверь. Конечно, все они – ставленники Ориджина, тут нет сомнений. Но они могут быть умницами, мастерами своего дела, а могут – тупыми вояками, взятыми лишь за собачью преданность герцогу. Разберись, Минерва. Вычеркни тупиц, карьеристов, солдафонов. Если герцог хочет ставить своих людей, то пусть хотя бы выберет достойных.
Она хлебнула из кубка. Новая волна тепла разлилась по венам, напитала все тело, вплоть до пальчиков босых ног, утопающих в пушистом ковре. Как хорошо все это!.. Почему я раньше не додумалась?..
И вдруг она с полной ясностью представила себе весь день.
Я позвоню в колокольчик, прибегут служанки. Придется постоять, пока они оденут меня, зашнуруют все завязки, застегнут пуговки, наденут украшения, расчешут волосы… Полчаса, никак не меньше. Зато все это время я не выпущу из руки кубок. Потом будет завтрак. Я улыбнусь герцогу и его волкам, ведь таков мой долг: безопасность Короны, крепость государства… Скажу комплимент братьям-Нортвудам, отчего нет? Разве они виновны в чем-то, кроме беспросветной глупости? Спрошу о здоровье Лабелина с его отпрыском… Право, это прелестно: Ориджин изнасиловал и унизил их на глазах всей Империи, а теперь Лабелины сидят рядом с Ориджином, говорят о погодке, как милые кумушки. Я найду в себе силы порадоваться этому абсурду.
После завтрака меня переоденут – еще полчаса времени впустую. Но я попрошу кого-нибудь почитать вслух любовный роман, это скрасит одевание.
Потом меня приведут в кабинет и подсунут ворох отчетов. Такое бывало и до коронации, так что я уже знаю: никакого смысла их читать. Там окажутся ничего не значащие списки гостей; былые герои, представленные к наградам посмертно; перечни прошений, в которых отказано; требования денег, которые казна не удовлетворит. Я не увижу отчетов о работе полиции, сборах налогов и пошлин, перемещении войск – ни о чем, что дает Короне силу. Нужно будет поговорить с герцогом. Вытребовать, выкусить у него нужные сведения… Но позже. К чему спешить?..
