Куда идём? - страница 58
Мы полагаем также, что верность данному слову — когда-то наиболее яркая особенность немецкого характера ("Ein Mann — ein Wort"), должна бы и сегодня соблюдаться не только российскими немцами, но и их германскими партнерами. То есть чтобы принятые законы (в том числе об устранении последствий войны), подписанные протоколы, достигнутые договоренности не забывались и не переиначивались в зависимости от тех или иных соображений.
Мы убеждены в том, что многие проблемы в отношениях можно предупредить и исправить, если регулярно встречаться и обсуждать накопившиеся вопросы. Причем обсуждать не для того, чтобы спустить пар и вызвать ложные надежды, а чтобы решать эти вопросы, совместно находя наиболее эффективные пути.
Как видим, сам перечень наших пожеланий к германской стороне свидетельствует о том, на какой уровень опущена ее государственная политика в проблеме российских немцев, во что эта политика превращена и какие результаты она дает. Дело самой германской стороны определить, кто так трансформировал высокие цели, добрые намерения и стремление государства исправить в отношении российских немцев трагические последствия последней войны. Наша же задача — помочь германской стороне понять, что на самом деле происходит (при игнорировании встреч — хотя бы через публикации), чтобы она могла, наконец, исправить вышедшую из-под управления ситуацию.
Итак, к каким выводам мы пришли, пытаясь проследить, куда влечет нас рок событий?
Одинаково не приемля христианский грех пессимизма и розовые очки оптимизма, будем до конца следовать своей задаче: искать наш путь к цели в реальности.
Можно, видимо, сказать, — через 250 лет нашей истории — что будущее у нас как народа в России все же возможно. Сама многонациональная Россия, сохраняющая веками свои народы, тому лучшее подтверждение.
Мы можем еще раз сказать, что вне России у нас как народа будущего нет. Она нам жизненно нужна. И мы остаемся нужны ей.
Мы можем также считать, что решить нашу проблему России и можно, и необходимо, и выгодно. Потому что наша национальная проблема является для России проблемой в первую очередь экономической.
Мы вполне можем считать, что невосстановление автономии российских немцев в 1957, 1965 и 1989 гг. связано именно с их большой ролью в экономике ряда регионов страны: их боялись потерять как нужную рабочую силу.
Отсюда можно утверждать, что эгоистические интересы регионов в нашем вопросе с тех пор, как разрешен выезд, полностью противоречат интересам государства, ибо вызвали массовую эмиграцию российских немцев, т. е. потерю этой нужной "рабочей силы" и для регионов, и для государства вообще.
Мы можем сказать, что сегодня восстановление нашей государственности наверняка не вызовет массового переезда (но может сдержать массовый выезд). И что в нее можно привлечь в первую очередь немцев Казахстана. Многие же немцы России при наличии государственности останутся там, где проживают сегодня, если обеспечить им удовлетворение национально-культурных запросов, что может эффективно делать при государственной поддержке их Федеральная национально-культурная автономия. Таким образом могут быть максимально удовлетворены интересы и регионов, и российских немцев, и государства.
Мы можем утверждать, что непринятие никаких мер по решению проблемы российских немцев, лишая их надежд на национальное будущее, является основной причиной их выезда, и ущерб от него вполне может удвоиться.
Мы можем констатировать, что совместные усилия России и Германии за последние десять лет много дали для запуска и опробования необходимых процессов, для понимания того, что и как надо и не надо делать, но не смогли и не могут привести к нужным результатам, если ограничиваться только ими.
Мы можем отметить, что национальное движение российских немцев с созданием их Федеральной национально-культурной автономии, объединившей в себе конструктивный потенциал и опыт прежних общественных организаций, стало более единым, действенным и получило более высокий статус согласно Закона об НКА.
