Коммандер Келли стремился к тому, чтобы все офицеры, невзирая на занимаемую на корабле должность, умели ставить эсминец вдоль борта авианосца. Когда наступил их черед, эту операцию выполнили даже снабженцы — офицеры Джексон и Эйлберг, а главный инженер Билл Бангерт, после многочисленных ругательств и слов о том, что у него мозгов на это не хватает, также блестяще справился с ней.
— Старпом, я, черт побери, инженер, а не кораблеводитель; мне надо находиться в трюме и контролировать перекачку топлива.
— Закройте рот, Бангерт, и поднимайтесь на мостик. Келли хочет, чтобы вы были там и учились.
Когда корабль принимал на борт топливо и припасы, почту и запасные части, большие группы личного состава палубной команды и инженеры находились на палубе, работая с магистралями, наведенными между кораблями и требовавшими постоянного внимания. На корабле царило приподнятое настроение, когда на борт поступали почта, боеприпасы, пропавший личный состав и продукты питания. Коммандер Келли всегда приказывал сигнальщикам вывешивать флаг эсминца «Блэнди», который развевался в вышине на внутреннем фале и сигнализировал на четыре стороны света «пошли вы все к черту». Всем нравилось, когда находившийся на «Эссексе» оркестр время от времени собирался в самолетном ангаре и играл музыку.
У инженеров, однако, была важнейшая задача по открытию соответствующих вентилей для приема нескольких тонн специального флотского топливного масла (СФТМ), черной сиропистой жидкости, поступавшей на борт из двух гигантских шлангов диаметром по восемь дюймов; шланги эти походили на хоботы слонов. Шланги перебрасывались с авианосца и вручную подсоединялись и крепились к двум открытым топливным магистралями матросами боцманской команды, обладавшими волшебной способностью проделывать такие штуки подобно вышколенным танцорам балета. Пока все шло гладко, на это было приятно смотреть.
Несколько месяцев назад, когда мы были в Средиземном море и шли вдоль борта авианосца «Рэндольф», случилось несчастье. По какой-то причине дистанция между двумя кораблями слегка увеличилась, и передний заправочный шланг вырвало из магистрали. Надо было видеть своими глазами, как шланг выскользнул из магистрали и завис в воздухе, словно кобра, покачиваясь взад-вперед и выплевывая черное масло на не имевший ни единого пятнышка борт корабля. Самым ужасным было то, что прачечная «Блэнди» находилась слева по борту на главной палубе и ее иллюминатор был открыт для проветривания жаркого помещения. Сразу за иллюминатором стояла вешалка, на крючках которой висело только что отутюженное белое летнее обмундирование, принадлежавшее находившимся на борту офицерам штаба. Шланг замер на несколько мгновений, словно прицеливаясь, и потом метнул черную жидкость через иллюминатор. До того как боцманская команда приладила шланг на место, он успел затопить практически все помещение. Чистить борта и прачечную пришлось почти неделю, а всю форму пришлось выбросить. Случай можно было бы назвать забавным, не будь в нем более серьезного момента, правда, обошлось без пострадавших. Когда Фрэнк Фленеген начал повторять в кают-компании, в присутствии штабных офицеров, историю с прачечной, старпом запретил обсуждать эту тему, предотвратив тем самым драку на кулаках между Фрэнком и лейтенантом Робертом Джилсом, штабным офицером связи, который, естественно, заподозрил подвох и не мог понять, почему на вешалке в прачечной была форма только офицеров штаба, но не было ни одного комплекта формы офицеров эсминца.
Тросовая переправа, которая использовалась для переброски людей с авианосца и на него, была еще одной напряженной процедурой. Движение люльки осуществлялось при помощи тросов и блоков, и занимались этим очень аккуратные члены экипажей, управлявшие движением тросов от себя и к себе. В плохую погоду тем, кого перебрасывали по тросовой переправе с корабля на корабль в люльке, болтающейся между судами над вспенившимся морем, приходилось поволноваться. Мы были свидетелями промахов, когда суда качкой относило в противоположные стороны, и сидящий в движущемся кресле бедняга сначала окунался в воду, потом, словно камень из рогатки, вылетал из нее, когда суда занимали прежний курс и они опять сближались, а кресло и его пассажира швыряло из стороны в сторону, как на захватывающей карнавальной гонке.
