Он взял трубку переговорного устройства и связался с центральным командным:
— Дайте старпома!
Последовала пауза, а потом на линии появился старпом.
— Знаете что, — сказал Кетов, — идите к Пронину и скажите ему, чтобы он передал сигнал бедствия на нашей общефлотской коротковолновой частоте — вышел в эфир два или три раза, а потом прекратил передачу. Это все, что мы можем сделать. Шансов, что кто-то запеленгует наш выход, немного. Не повторяйте сигнал более трех раз.
— Есть, командир. — Старпом почувствовал облегчение и удовлетворение от того, что они хоть что-то делают. Ужасное чувство — следовать своим курсом перехода и даже не шевельнуть пальцем, чтобы помочь терпящим бедствие. Кетов нарушал приказ, но знал, что у посторонних нет ни одного шанса узнать, кто они такие, а через несколько часов они уйдут на глубину и покинут этот район. И они сделали это, и всем стало легче, потому что кодекс всех моряков — оказывать помощь в минуту опасности — много значил для них, и они пошли на осознанный риск, чтобы оказать какую-то помощь. Они никогда не узнают, какому государству принадлежало судно, подавшее сигнал бедствия, и спасся ли экипаж. Они надеялись только на то, что их маленькая жертва не будет напрасной. Кетов не услышал ни единого слова против этого своего поступка и, конечно, не заносил его в вахтенный журнал: запись в вахтенном журнале повлекла бы расследование и, несомненно, наказание за вероятную возможность раскрытия секретности перехода. Вспоминая прошлое, Кетов был горд, что поступил именно так, пусть даже это оказалось не советское судно, а иностранное. Он говорил, что завтра, при подобных обстоятельствах, он поступит точно так же.
Когда «Б-4» шла в надводном положении и заряжала батареи, сильными ударами волн повредило крышку одного из люков над кормовым торпедным отсеком, и в лодку стало поступать много воды. Кетов находился на мостике вместе с наблюдателем, связистом и вахтенным офицером, все они были привязаны ремнями, чтобы не быть смытыми волной. В какой-то момент ударила сильная волна, и вся лодка оказалась под водой, потом, несколько секунд спустя, ее швырнуло вверх так высоко, что они не видели ничего, кроме серых туч. Затем их вновь бросило вниз, в пенистый океан. Без сомнения, это была худшая погода из всех, которую когда-либо довелось пережить Кетову, и все же лодка продолжала движение.
На какое-то время Кетову пришлось изменить курс и идти на восток, уменьшив тем самым сильную качку, которую они испытывали. Он опасался, что вода, которую они принимали через треснувший кормовой люк, может вызвать короткое замыкание, что приведет к полной потере питания, и это будет катастрофой.
Часы, казалось, тянулись бесконечно, а они все болтались и прыгали по пене и волнам. В конце концов, после того как почти шесть часов их непрерывно било и колотило волнами, вахтенный офицер доложил Кетову о том, что, по докладу главного механика, уровень зарядки батарей составляет 98 % и через полчаса они могут погрузиться в относительный мир и покой. Минуты тянулись еле-еле, и вот, наконец, Кетов дал команду покинуть мостик. Несмотря на течь внешнего люка, они произвели погружение. Аварийная команда каким-то образом смогла закрепить люк, и течь прекратилась, однако под водой им пришлось идти на глубине не более тридцати метров, поскольку на большей глубине люк вновь давал течь. На глубине тридцать метров волнение моря едва ощущалось, и им представилась возможность отдохнуть.
Шторм длился почти три дня, за которые их продвижение на юг заметно замедлилось, и Кетову позднее пришлось наверстывать упущенное. Как только они прошли исландско-шетландско-фарерский рубеж и направились на юг, то стали перехватывать радиообмен патрульных самолетов дальнего действия из состава американских авиационных эскадрилий, базирующихся в Кефлавике, Исландия. Русские нашли, что перехват радиосвязи самолетов «Нептун» «P2V», охотившихся за ними, является достаточно простым делом. Хотя Кетов и был в определенной степени циником, однако он пришел к выводу, что американских летчиков заранее предупредили о походе лодок и они знали их маршрут. Это стало очевидным, когда американские «Нептуны» и иногда британские самолеты разведки «Шеклтон» начали патрулирование южнее и севернее их намеченного базового курса, который выводил лодку прямо к Антильским островам и составлял 225 градусов (истинный). Кетов считал, что их обнаружили гораздо раньше; он ставил это в заслугу американским пассивным гидроакустическим приемникам, которые, как знал Кетов, были установлены в северной Атлантике. Кетов не представлял, правда, насколько эти приемники точны.
