Когда Дубивко доложили, что к входу в пролив Кайкос направляется большой танкер, он облегченно вздохнул, думая теперь только о том, как глубоко расположить «Б-36» в фарватере танкера, чтобы скрыть ход лодки от шумопеленгаторов. Это была очень опасная тактика, поскольку, если они неправильно рассчитают глубину, то могут врезаться в винты или корпус танкера, поэтому на протяжении всего перехода Дубивко и его подчиненным придется держать лодку на перископной глубине.
Дубивко осторожно направился строго к северу от пролива, потом повернул к восточному маршруту подхода к проливу; после этого лодка двигалась на перископной глубине в режиме медленного висения и с почти нулевой плавучестью и выжидала. Через несколько часов они обнаружили танкер водоизмещением десять тысяч тонн, который приближался к проливу Кайкос с севера. И тогда Дубивко применил тактический прием, знакомый ему по изданному на Северном флоте сборнику приемов скрытных переходов; они ранее отрабатывали подобное на учениях, но никогда — в реальных условиях.
Дубивко задал лодке скорость и курс перехвата и стал аккуратно сближаться с танкером, чтобы в последующем уйти на десять метров ниже его и пройти весь проход в возмущенной воде кильватерной струи танкера. Этот маневр давал гарантию того, что шумы винтов лодки будут скрыты громкой кавитацией винтов танкера, кроме того, он помогал их штурману убедиться в адекватности глубин — полагая в этом случае, что танкер выберет маршрут с наибольшими глубинами. Дубивко и его подчиненные понимали, что преодоление пролива сопряжено с огромным риском. Их уже преследовали противолодочные самолеты «Нептун» и противолодочные самолеты «Трэкер» американских ПУГ, вот почему он решил воспользоваться этой тактикой — спрятаться в кильватерной струе танкера. Дубивко вывел лодку на позицию строго севернее и слегка восточнее пролива Кайкос, занял там хорошую глубину чуть ниже небольшого слоя жидкого грунта и стал ждать. Когда нечем заняться, то самая выматывающая часть любого похода — ожидание. Пока они там сидели, Дубивко размышлял о том, что произойдет, если их дела пойдут плохо. Что, если их уже засек один из самолетов или же преследует один из того множества эсминцев, которых они слышали над собой в последние несколько недель? Их там были сотни, а подводники этого не ожидали. Операторы радиоперехвата Дубивко прослушивали радиообмен американцев, но поняли лишь то, что в разгаре какая-то гигантская военно-морская операция, американцы находятся в повышенной готовности и очень активно действуют. Радости мало! Дубивко не мог понять, что вызвало реакцию американцев такого масштаба. Может, одну или несколько лодок их бригады уже обнаружили и принудили всплыть? Находятся ли они уже в состоянии войны? Почему нет никакой информации в регулярных сеансах связи для подводных сил из Москвы? Вопросы переполняли Дубивко, и он начал впервые опасаться за безопасность лодки и экипажа.
— Дальность до контакта?
— Три тысячи метров, командир, пеленг ноль пять ноль.
— Курс и скорость?
— Курс два два ноль, скорость двенадцать узлов.
— Прекрасно, дайте мне курс перехвата на скорости девять узлов.
— Есть, командир, курс перехвата два шесть ноль, пересекаем маршрут танкера через двадцать минут.
— Прекрасно, глубина курса перехвата шестьдесят метров, потом поднимаемся на глубину пятнадцать метров, занимаем позицию по корме танкера и уравниваем скорость.
Ночь была спокойной, видимость хорошей. Дубивко немного посуровел — or его внимания не укрылось, что вахтенные выглядят серьезными, но расслабленными.
— Жуков, руководите перехватом! Я буду командовать во время перехода. — Дубивко вдруг вспомнил, как во время учений в Баренцевом море одна из подводных лодок из другой бригады поднырнула под торговое судно и шла с ним вместе несколько часов, а потом по неизвестной причине воткнулась в винт, который и рубанул по ее рубке, вызвав почти катастрофическое затопление центрального командного поста. Лодке удалось вернуться в Полярный, но только после экстренного ремонта прямо в море. Если бы погодные условия были хуже, то ремонт вряд ли бы удался. Дубивко передернуло при мысли о возможности подобного с его лодкой, ведь они находились больше чем за пять тысяч миль от своих вод, и если что-нибудь произойдет, то будет не к кому обратиться за помощью. В Мариэле, они знали, кораблей обеспечения не было, а до дома было идти и идти.
