Спецбоеприпасы, т. е. торпеды с ядерной боеголовкой, никогда не состояли на вооружении этих лодок, кстати, они не состояли на вооружении ни одной из подводных лодок советского Краснознаменного СФ. Это были торпеды калибра 533-мм, на носовой части которых имелась пурпурная маркировка, которая и отличала их от обычных торпед того же калибра, нос которых был окрашен в серый цвет.
Старший лейтенант Володя Воронов молча наблюдал за тем, как в вечерних сумерках плавучий кран опускал одиночную торпеду через передний приемный люк подводной лодки «Б-130». Советским подводным лодкам назначались постоянные номера вместо имен собственных, как в американском флоте, по этим номерам их и называли. У лодок «Проекта 641» перед каждым номером стояла буква «Б» — сокращение от русского слова «большой». Эти номера не были связаны с бортовыми номерами, которые иногда наносились на корпус лодки; в целях скрытности бортовые номера периодически менялись.
Воронов был начальником минно-торпедной боевой части. Странно, думал он, что вместе с новой торпедой на борт прибыл и офицер по ее безопасности, который явно не был подводником, хотя и носил голубой комбинезон и черную пилотку, которую надевали офицеры-подводники, отличаясь тем самым от своих товарищей с надводных кораблей. Сопровождавший спецоружие офицер имел при себе небольшой пистолет в коричневой кожаной кобуре, которую прикрывала голубая форма. Пистолет подчеркивал значимость офицера, который в последующие несколько недель будет редко выходить из носового торпедного отсека, где у него будет персональная койка, растянутая прямо над торпедой в небольшом занавешенном закутке, места в котором хватало только на то, чтобы прикрыть торпеду и офицерскую койку, подвешенную на цепях. Офицера часто видели проверяющим целостность свинцовой печати, которая скрепляла концы провода, блокирующего доступ к панели, расположенной в верхней передней части торпеды с пурпурным носом.
Этот особый офицер напоминал Воронову сводника, охраняющего что-то непристойное. Воронов уже заметил, что каждая из трех оставшихся лодок их бригады в этот вечер тоже получила по одной такой торпеде, на каждую торпеду был выделен свой офицер сопровождения; все офицеры сопровождения почему-то выглядели на одно лицо и на настоящих подводников не походили, хотя и были одеты в соответствующую форму.
Они были чересчур чистенькими, да и двигались смешно. Кое-кто из моряков шутил, что они были офицерами КГБ, но вслух об этом не говорили, потому что это никого особенно и не волновало. Экипажи просто игнорировали пришельцев, и неприличные высказывания звучали тогда, когда этих офицеров не было поблизости.
Командир «Б-130» капитан 2 ранга Николай Шумков, темноволосый, крупный и мускулистый офицер, развернулся на нижней ступеньке трапа, шедшего через основной выход с центрального командного на мостик лодки, которая была первой пришвартована к пирсу. Помещение было слабо освещено. Шумков помолчал, потом, указывая на манометр давления в магистрали первого дизеля, произнес:
— Виктор, пригляди за давлением. Я вернусь, когда закончу с прощальными поцелуями.
— Есть, товарищ командир, — быстро ответил старпом Виктор Фролов. — Все отсеки доложили о готовности и об укомплектованности постов. Отдаем швартовы в три тридцать утра.
Шумков что-то пробормотал и стал подниматься по узкому трапу, потом он вышел на нижний уровень мостика и открыл люк для прохода на палубу лодки. В темноте стояли двое часовых с автоматами Калашникова на плече, от их дыхания поднимался пар, различимый в тусклом свете с дальнего конца пирса. Было холодно, но не так, как предыдущей ночью. Лед на корпусе лодки успел стаять, но еще поблескивал на пирсе маслянисто-ржавыми лужами. Шумков прошел по сходням с лодки на пирс и двинулся к одноэтажному домику, стоявшему в самом начале пирса. Подходя к домику, он различил силуэты двух часовых, стоящих по обеим сторонам двери, а потом увидел еще одну фигуру, двигавшуюся в темноте к домику от второго пирса. Когда фигура приблизилась, он узнал в ней Алексея Дубивко, командира однотипной лодки «Б-36». Дубивко остановился возле часовых и поджидал Шумкова. Они пожали друг другу руки, здороваясь, откозыряли часовым, отдавшим им честь, и вошли в плохо освещенный домик, в котором командирам всех четырех лодок было приказано собраться в полночь для встречи с командующим эскадрой контр-адмиралом Рыбалко.
