С тех пор прошло четыре года, и снова эхо крупного политического покушения прокатилось по миру яростным криком газетных заголовков. 15 мая 1972 года некто Артур Бремер в Лореле (штат Мериленд) стрелял в претендента на Белый дом Джорджа Уоллеса.
Мой товарищ по "Известиям" - Станислав Кондратов, "разменявший" недавно свой второй десяток лет работы в Соединенных Штатах, в корреспонденции из Вашингтона о покушении на Уоллеса написал такие строчки:
"Повторный фильм - с другим героем и параличом ног вместо похорон в эпилоге. И хотя герой, что называется, не моего романа, как не согласиться было в тот вечер с человеком, сказавшим, что "все они выглядят одинаково, когда лежат в рубашках, пропитанных кровью". Не меньше, чем ужасная видеолента, поразила меня всеобщая, так сказать, вторичность ощущений.
Привыкают, ко всему привыкают... Все проходит теперь через призму памяти и недавнего опыта и именно потому, как заигранные магнитофонные ленты, как извлеченный из запаса газетный набор, выглядят здешние разговоры и статьи о том, что нужно-де лечить "больное общество", что нужно, наконец, ввести жесткий контроль над продажей хотя бы "ручного оружия"... Поговорят и затихнут - до следующего взрыва".
И еще об одном. Любая нераскрытая до конца тайна, если к тому же ею окутано крупное политическое событие, порождает у людей долго не проходящий интерес к возможным разгадкам; на нью-йоркском Бродвее до сих пор ставят пьесу "Кто же убил Авраама Линкольна?".
С другой стороны, у пишущего на подобную тему неизбежно возникает соблазн быть чересчур категоричным в суждениях. Больше всего я старался избежать именно этого. Впрочем, чтобы узнать, удалось это мне или нет, читателю придется прочитать предлагаемую книгу. Тем, кто захочет это сделать, - последнее предупреждение! я не ставил себе целью рассказать обо всем, что связано с историей убииства в Далласе. Об этом уже написаны сотни журнальных статей и десятки книг, включая самую капитальную и самую нашумевшую - "Смерть президента"
Уильяма Манчестера.
Задачу свою понимаю много скромнее: поведать читателю об услышанном и увиденном, пережитом и передуманном в годы работы за океаном и, дополнив свой рассказ тем, что произошло позднее, ответить на вопрос, стоящий в заголовке этой книги.
1.
"ВСЕ-ТАКИ ОНИ ДОБРАЛИСЬ
ДО НЕГО..."
- Господи, эта мерзкая тварь, кажется, окончательно сведет меня с ума! сказал Фред и с ненавистью посмотрел на клетку у входа в главный обеденный зал.
"Эту тварь" - здоровенную черную птицу неизвестной мне породы - подарил хозяину ресторана "Дом говядины Блэки" то ли высокопоставленный латиноамериканский визитер, то ли крупный чин из государственного департамента. Радости посетителям странное существо с берегов Амазонки не приносило. Каждые две-три минуты птица разевала свой кривой желтый клюв, и ресторан оглашался неподражаемым звуковым аккордом. Это была настолько жуткая смесь змеиного шипения, человеческого вопля и могучего разбойного посвиста, что я, например, впервые услышав крик, поперхнулся.
"Дом говядины Блэки" или просто "Блэки" был довольно популярным рестораном. Здесь подавали отличные бифштексы и самый знаменитый в Вашингтоне "чиз-кэйк" [cheese-cake - творожный торт.].
"Блэки" расположен недалеко от государственного департамента, и потому сюда частенько наведывались американские и иностранные дипломаты и журналисты. Ради этой-то публики сообразительный хозяин и установил в главном зале телетайп информационного агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл оригинально и удобно для постоянных клиентов.
За столиками "Блэки" порой вырабатывались самые первые журналистские оценки многих международных событий, проводились зондажи и контрзондажи, пускались пробные шары, рождались и умирали газетные утки.
Вся эта борьба умов не имела никаких особых внешних проявлений: хорошо одетые люди чинно потягивали коктейли, жевали наисвежайшую говядину и разговаривали между собой ровными тихими голосами. Время от времени посетители подходили к телетайпу, просматривали широкую бумажную ленту с сообщениями.
