Клеа пришлось с ним согласиться. К тому же золотистый «ягуар» машина приметная. «Ягуар» придется бросить. Скорее всего, и его владельца тоже. Ему гораздо спокойнее будет без нее. Похоже, неприятности липнут к ней, как железо к магниту; когда ее снова найдут, не хочется, чтобы Джордан угодил под перекрестный огонь. Она и так его должница.
– Скоро поворот, – предупредил он.
– Куда?
– На проселочную дорогу.
– В Лондон?
– Нет. Мы приедем в одну маленькую гостиницу. Ее владельцы – мои хорошие знакомые. Рядом с гостиницей есть амбар, куда можно загнать машину.
– Как же я попаду в Лондон?
– В Лондон мы не поедем. Немного побудем в гостинице, осмотримся, все обсудим. И обдумаем следующий шаг.
– Я говорю, что наш следующий шаг – двигаться дальше! Если надо – даже пешком! Я не останусь в этих краях ни на…
– Ну а мне, боюсь, придется задержаться, – негромко сказал Джордан.
Клеа снова покосилась на него – и от ужаса едва не съехала в кювет.
Он распахнул полу пиджака и смотрел на свою рубашку. Тонкое полотно было в пятнах крови.
– О господи! – воскликнула Клеа. – Почему ты мне раньше не сказал?
– Рана несерьезная.
– Откуда ты знаешь, черт побери?
– Я ведь, кажется, еще дышу?
– Нет, это великолепно! – Она крутанула руль, разворачивая машину; завизжали покрышки. – Мы едем в больницу!
– Нет! – Он нагнулся к ней и схватил ее за руку. – Там тебя мигом вычислят!
– Что же мне делать? Сидеть и смотреть, как ты истекаешь кровью?
– Ничего со мной не случится. По-моему, кровь уже остановилась. – Джордан снова осмотрел рубашку. Пятна вроде бы не увеличивались. – Как там принято говорить – «простая царапина»?
– А если нет? Если у тебя задеты внутренние органы?
– Тогда я первый попрошусь в больницу. Поверь мне, – он криво улыбнулся, – в глубине души я ужасный трус.
Ничего себе! Клеа помотала головой. Храбрее человека она в жизни не встречала.
– Поехали в гостиницу, – настаивал Джордан. – Если мне станет хуже, я вызову скорую помощь.
Клеа нехотя снова развернулась и направилась назад тем путем, каким они только что приехали. Свернув с шоссе, она покатила по узкой проселочной дороге. По обе ее стороны тянулись живые изгороди. Сквозь просветы в листве она разглядела пятна полей и каменные ограды. Проселочная дорога сменилась усыпанной гравием подъездной дорожкой, и они наконец остановились у входа в «Манстед-Инн». Перед гостиницей был палисадник – ухоженный, но уже готовый сдаться под натиском осени.
Клеа выскочила из машины и обежала ее кругом, чтобы помочь Джордану встать.
– Нет уж, позволь мне передвигаться самостоятельно! – возмутился он. – Лучше всего притвориться, будто ничего не случилось.
– А если ты потеряешь сознание?
– Никогда не позволяю себе такой бестактности! – Джордан кое-как выбрался из машины и разогнулся.
Клеа поняла, что он переставляет ноги и поднимается по ступенькам на одной лишь силе воли.
Дверь им открыл пожилой худощавый джентльмен в просторных брюках, которые болтались на нем, как на огородном пугале. Вглядевшись в них сквозь сильные очки, он радостно воскликнул:
– Да ведь это молодой мистер Тэвисток!
Джордан улыбнулся:
– Здравствуйте, Манстед! Есть свободные номера?
– Для вас и ваших друзей – всегда! – Старик посторонился, пропуская их. – Значит, в «Четвинде» полно гостей и не всем хватает места для ночлега? – с пониманием спросил он.
– Если честно, номер требуется нам вот с этой дамой.
– Вам и… – Манстед смерил Джордана удивленным взглядом и расплылся в широкой улыбке. – А-а-а, вы, значит, скрываетесь?
– Только между нами.
Манстед подмигнул:
– Вас понял!
Клеа не понимала, как Джордану хватает сил вести светскую беседу. Пока старик возился с ключом, Джордан вежливо осведомился о здоровье миссис Манстед, спросил, в каком состоянии был сад этим летом и приедут ли дети Манстедов погостить к ним на Рождество. Наконец их отвели на второй этаж. При лучших обстоятельствах Клеа, возможно, понравились бы и романтичная гостиничка в стиле кантри, и оклеенные обоями стены, и тюлевые занавески. Теперь же ей важно было только одно: как можно скорее уложить Джордана в постель и осмотреть его рану.
