— Давай сюда, — сказала она, направившись в кухню. Фрэнк отошел в сторону, пропуская одного из ее подчиненных, тащившего пакеты с вещдоками.
— Есть откровения от Бога? — кивнула Амира в сторону гостиной.
— Когда я приехал, он изрек, что тело в таком состоянии, что установить что-либо сложно — охренеть, какая мудрость, — однако огнестрельные и ножевые раны отсутствуют, пятна крови тоже. Да ты и сама уже знаешь. От чего бы она ни умерла, следов насилия не видно. Может, сердечный приступ. А то просто наглоталась таблеток и сидела перед теликом, пока не отчалила. Ребята, которые ее нашли, говорят, что телевизор сам выключился, но можно включить пультом.
Амира покачала головой.
— Это вряд ли.
Фрэнк вздохнул. Случаи внезапной смерти всегда расследовались как подозрительные. Теперь придется изучить все версии, расставить все точки над «и». Для полиции в конечном итоге все сводилось к заполнению бумажек. Тоннам и тоннам бумажек.
Утром он с готовностью поехал на этот вызов, поскольку не ожидал от него ничего кроме рутины. Это Эмма рвалась расследовать сложные резонансные дела: многочасовые допросы, сенсационные судебные процессы. Молодость, энергии хоть отбавляй. Что ж, раз ей не лень каждый день вставать ни свет ни заря, чтоб наштукатуриться перед работой, стало быть, сил не занимать.
Фрэнку же хотелось только одного: отработать свою восьмичасовую смену без происшествий, вернуться домой к замороженной пицце и Дэвиду Аттенборо по телевизору и спокойно спать всю ночь без кошмаров.
— А что так? — осторожно спросил он.
— Мы нашли утечку угарного газа из котла.
Фрэнк наклонил голову и начал теребить рыжеватую растительность на верхней губе.
— Ну что ж, значит, несчастный случай, отравление ядовитым газом. Очень печально. Давно пора сделать датчики угарного газа обязательными.
Амира снова качнула головой.
— Нет. Не несчастный случай. Подойди-ка сюда.
Фрэнк обреченно поплелся за ней к кухонной двери, шаркая ногами. Амира взобралась на стул и провела пальцами в синих перчатках по вентиляционной отдушине над дверью.
— Ты видишь, что это такое? — спросила она.
Он сменил ее на стуле.
— Лента… — протянул он, и под ложечкой у него неприятно похолодело.
— Клейкая лента, — подтвердила она. — На всех отдушинах. А на дверях и окнах хорошая теплоизоляция, там заделывать было не нужно.
— А что насчет входной двери? Вроде бы соседи упоминали, что почтовый ящик заклеен?
— Это просто прорезь в двери, и она заклеена белой малярной лентой, непрозрачной. На ней есть отпечатки пальцев двух человек. Одни, наверное, соседки, которая нашла тело. А вторые, рискну предположить, самой потерпевшей. У нее почтовый ящик висит изнутри, судя по всему, она просто не хотела, чтобы почту пропихивали сквозь дверь.
Фрэнк, чувствуя, как из-под ног уходит почва, судорожно заметался, ища за что зацепиться.
— Что ж, или Оливия Коллинз страдала аллергией на свежий воздух, или же сама организовала свою смерть. Сама и заклеила. Наверное, знала, что из котла есть утечка, или заткнула трубу. Котел старый?
— Нет, довольно новый. Он в этом шкафу в стене у тебя за спиной. Судя по наклейке, совсем недавно проходил обслуживание. Но кто-то отвинтил крышку и забил трубу картоном.
— Ну, что ж. Стало быть, самоубийство. Заклеила лентой все отдушины. Странно, что каминную трубу не закупорила. Потому ведь соседка и заметила — из-за мух.
— Каминная труба открыта, — согласилась Амира. — Но это не важно. Труба слишком узкая, чтобы вытягивать угарный газ. Вдобавок, перед камином стояла ширма. В очаге остался пепел, похоже, она сжигала там иногда бумаги, но настоящий огонь не развести.
— Амира, извини, но в чем дело? Что тут такого подозрительного?
— Я тебе скажу, что не так, Фрэнк. В доме полно следов ДНК. Она одиноко пролежала мертвой в собственной гостиной почти три месяца, но перед этим у нее, похоже, кто только ни побывал. Единственное место, где мы не нашли отпечатков пальцев, — лента, которой заклеены отдушины. И трубы, подходящие к котлу. Их протерли.
— Черт.
— Вот-вот.
— Но, постой, все равно, скорее всего, это она сама. Как можно заклеить все отдушины незаметно от хозяйки дома?