Чарли улыбнулся.
— Именно так. Что-то не складывается, не правда ли?
Фальконе почувствовал на себе взгляд Доукинса: Чарли ждал, когда же его приятель сложит два и два. Коронер написал: «Входное отверстие от пули на груди». А в заявлении Константинос указывал, что стрелял в спину. Может, поэтому судья переквалифицировал совершенное преступление с превышения пределов самообороны на непредумышленное убийство?
Джон закрыл папку, сунул под мышку, поднялся, хлопнул Чарли по плечу.
— Слушай, а ведь тебе нет равных!
— Да брось ты, дружище.
* * *
— Поедем в мое тайное прибежище, — прошептал он ей в ухо.
Джуел и не ожидала, что ее последний любовник доставит ей столько удовольствия. И она понимала, что это может стать серьезной проблемой, когда настанет час расставания. Однако пока об этом думать не хотелось, а он, как никто другой, умел возбудить ее. И плевать она хотела, где сейчас Димитрий и что делает. В этот вечер ей хотелось, чтобы ее ублажали.
— Хорошо, — кивнула она. — Поехали.
Она назвала своему водителю адрес, и несколько минут спустя Джуел и ее любовник входили в его люкс в отеле «Пьер».
Как только за ними закрылась дверь, он начал целовать ее. Джуел не сопротивлялась. С губ он спустился к шее, его руки крепко обнимали ее за талию. Джуел откинула голову назад. Сегодня она не могла без него, сегодня она хотела ощущать на себе тело своего любовника. Злоба ли двигала ею, похоть ли — какая разница? И никакой вины она за собой не чувствовала. Да и откуда ей взяться после того, как фотограф запечатлел Роз Миллер в объятиях Димитрия?
— Один вопрос, — жарко прошептал он.
— Какой?
— Твой муж тебя так целовал?
— Нет.
Она прижалась к нему. Только так она могла избавиться от унижения, которому подверг ее Димитрий. И она сумела отогнать прочь фотографию, стоящую перед ее мысленным взором. «Я тебе отомщу, Димитрий. Так и знай».
Роз кивнула швейцару и направилась к лифтам. У двери в квартиру Мэрилин ее охватили сомнения: а надо ли ей переступать порог? Но она глубоко вздохнула, сунула ключ в замочную скважину, повернула, распахнула дверь и вошла.
Квартира Мэрилин встретила ее холодом и сыростью. А ведь совсем недавно тут царили радость, тепло, уют. Всюду стояли свежие цветы. Аромат духов Мэрилин, казалось, еще висел в воздухе. Однако ее отсутствие угадывалось во всем.
Роз вытащила завядшие подсолнухи из дорогой, красивой вазы, каким-то чудом ускользнувшей от внимания маньяка, бросила их в корзинку для мусора, которую нашла на ярко-желтой кухне. В гостиной на подоконнике уже лежал слой пыли. Сумрак, окутавший квартиру, вызвал у Роз злость. Мэрилин любила все яркое, светлое. И сумрак этот как бы подчеркивал: Мэрилин ушла навсегда.
В квартире навели относительный порядок, софу вынесли, но на ковре осталось темное ржаво-коричневое пятно. Кровь Мэрилин. У Роз сжалось сердце, но слезы она сдержала. Взяла себя в руки, не сломалась. Она пришла по делу и не могла дать волю эмоциям. Если она хочет выяснить, кто убил Мэрилин, кто преследует ее, в поисках должна быть отправная точка. И единственное место, с которого можно начать, — квартира Мэрилин. Роз решительно положила сумочку на обеденный стол.
Подошла к окну, выглянула. Четырнадцатый этаж. Земля еще темная, но в небе танцуют снежинки. Час-другой, и внизу все побелеет. Ей надо поспешить, а не то возвращаться на Лонг-Айленд придется по скользкой дороге.
Роз села за стол Мэрилин, забарабанила пальцами по полированному дереву, подумала о том, какой маленькой казалась ее подруга, стоило ей усесться за этот огромный письменный стол.
Роз поднялась, прошла через холл в спальню, открыла двери стенного шкафа. Какие-то вещи остались, но большую часть забрала полиция: вещественные улики. Роз просмотрела одежду, висевшую на плечиках, окинула взглядом груду обуви и сумок на полу, коробки со старыми фотографиями. На верхней полке, у дальней стены, заметила коробочку, обернутую золоченой бумагой, перевязанную красной лентой с большим бантом. Под бантом лежала подарочная открытка:
«Моей лучшей подруге в День рождения.
Поздравляю, люблю. Мэрилин».
