— Я же сказала только что — с учебы сдернули. Пайн-Манор, Честнат-Хилл. Год дотянуть осталось. Стив учится в Гарварде, Кимберли — со мной, только на год младше. У нее профиль — французский язык, а у меня — антропология. На будущий семестр у меня намечены полевые исследования. Не знаю, смогу ли себя заставить.
— Ну сама-то как думаешь?
— Да заставлю, куда денусь. Почему бы и нет. Тебе не скучно?
— А?..
— Не скучаешь тут, спрашиваю?
— А, да, частенько.
— И что с этим делаешь?
— Ты про работу спрашиваешь?
— Нет, про то, как ты гонишь скуку.
— Ну… по-разному гоню. На пляж частенько хожу, вот.
— Ясное дело.
Дорога петляла и вихляла, умудряясь оставаться строго узкоколейной, но я ее знал как свои пять пальцев — мог и с закрытыми глазами проехать при вящей надобности. Эта подкованность позволяла мне не сводить с девчонки глаз. У нее на плече остался налипший песок. Захотелось отряхнуть — как повод прикоснуться к ней. Она сидела очень низко на сиденье. Нет, ну в какой же форме девчонка! Ни единого излишества, ни намека на рыхлость. От нее чуть веяло сыростью — потом и морской водой.
— Твоя машина? — спросил я. — Катится как по маслицу.
— Не моя.
— А чья, отцовская?
— Мимо.
— Тогда?..
Она пожала плечами, как бы сообщая, что разницы нет.
— А ты коренной? Прожил тут всю жизнь, да?
— Не только я, но и мой батя в довесок.
— И как ощущения?
— Не особо.
— Так чего ж ты здесь торчишь?
— По привычке, наверное. Нет повода стронуться с насиженного места.
— То есть тебе всякие-разные поводы подавай.
— Никогда не задумывался, честно. Не знаю.
— А ты подумай. Прикинь, повод сейчас будет? Тебе бы хотелось?
— Прямо сейчас и подумать?
— Ты торопишься куда-то, что ль?
— Нет…
Я углубился в думы. Вопрос дюже странный, еще и прилетевший нежданно-негаданно. А какой, собственно, ее интерес во всем этом — или так она всего лишь поддерживает формальный разговор?
— Знаешь, наверное, хотелось бы.
— Класс.
— В смысле?
— Ты миленький.
— М-м-м?..
— Не хотелось бы, чтоб ты оказался вдобавок идиотом.
С ответом я не нашелся. Дорога продолжала петлять. Девчонка глазела за окно, солнце снаружи потихоньку садилось. В ее волосах просматривались ярко-рыжие пряди. Линия от шеи до плеча проходила очень плавно, весьма изящно.
Мы были уже на въезде в город. Уиллоуби располагалась на окраине, и это был единственный район, о котором здесь худо-бедно можно было сказать «лучше застроен, чем остальные».
— Вот здесь притормози.
— Так ты не идешь домой?
Она усмехнулась:
— Не в таком же виде. Давай, стопори.
Я подумал, что она не хотела показываться перед предками строгих нравов в таком откровенном купальнике, поэтому послушно свернул на обочину и вырубил мотор. Потянулся к ключам.
— Оставь. — Открыв дверь, она ступила наружу.
— Ого, а как с машиной быть?
Девчонка уже шагала прочь. Хлопнув дверью, я нагнал ее.
— Да пусть здесь и стоит.
— С ключами в замке?
— Ну да.
Тут до меня кое-что начало доходить.
— Может, хоть скажешь, как тебя звать? Чтоб я знал, куда посылать, когда меня к стенке жать начнут.
Она захихикала.
— Кейси Симпсон Уайт. Живу в доме номер семь по Уиллоуби-Лейн. И это будет мое первое правонарушение. А ты у нас кто?
— Дэн Томас.
— Попадался раньше на горячем?
— Вообще, было дело.
— Ого, и какое же?
— Думаю, мне тогда было лет пять. Я и еще один пацан подожгли лужайку жидкостью для заправки зажигалок. Такие дела.
— И это все?
— Если и есть еще что-то — все еще не настолько круто, как тачку угнать. Ты-то уж точно не впечатлишься.
Я сграбастал ее за руку. Во мне по-прежнему кипел адреналин, я ничего не мог с собой поделать. Угонять машины прежде мне не доводилось, нервишки мои, ясное дело, расшалились. Кожа Кейси оказалась мягкой и гладкой. И она не стала вырываться.
— У тебя все в порядке, эй? — окликнул я.
Она застыла и уставилась мне прямо в глаза.
— Купи мне выпить — и сам попробуй разберись.
Пришла моя очередь насмехаться:
— А, так ты еще не доросла до таких штук. Так получается?
— Так точно.
— Ладно, считай, я этого не слышал. И… погнали!
