Отсутствие достоверных документов вплоть до сегодняшнего дня открывало широкие возможности для различного рода домыслов. В настоящее время старейшим документом о деятельности мафии считается отчет прокурора Трапани Пьетро Уллоа министру юстиции испанского короля Фердинанда II Бурбона, относящийся к 1838 г. В этом отчете, в частности, говорилось: «Во многих деревнях существуют братства, большей частью состоящие из семи человек и именующие себя партиями. Они не устраивают сборищ и связаны лишь со своим предводителем, являющимся в одних местах должностным лицом, в других — священником».
И хотя уже в 1894 г. итальянский министр внутренних дел Джироламо Кантелли назвал мафию «настоящим социальным бичом» и «эпидемией», центральное правительство в Риме не предприняло никаких серьезных попыток ликвидировать «Общество чести».
Не могло или не хотело? Одних полицейских акций было явно недостаточно, поскольку мафия пустила глубокие корни в феодальном обществе Сицилии. Искоренить ее означало подорвать сами основы феодального порядка. Не одно десятилетие мафия строила и укрепляла свои цитадели, большая часть которых сосредоточена в западной части острова, где находилась столица мафии, город Палермо. В этой области Сицилии особенно резко бросалась в глаза бедность домов, в которых многодетные семьи влачили жалкое существование в ужасающей нищете и тесноте. Здесь царила поголовная неграмотность, которая сохранилась вплоть до наших дней. Статистика 1960 г. красноречиво свидетельствует о многом: в век ядерной физики и космических полетов почти 27 % сицилийцев не умеют читать и писать, а еще 20 % могут написать только свое имя.
Один итальянский журналист, занимаясь историей «братства» и изучая сицилийский диалект, который считается почти самостоятельным языком, сделал потрясающее открытие: сицилийские глаголы не имеют формы будущего времени. Сицилия — остров без будущего! Но вопреки всем невзгодам большинство жителей Сицилии не покорились судьбе: хотя с помощью грубой силы крупным землевладельцам удавалось подавлять стихийные выступления крестьян, боровшихся за землю и социальный прогресс, однако окончательно покончить с ними они не могли. В 1893 г. непрекращающиеся бунты крестьян вылились в мощное крестьянское восстание.
Тот, кто просто сравнивает мафию с бандой убийц и разбойников, глубоко ошибается и в своих рассуждениях приходит в конце концов к неверным выводам. Это «братство», выросшее во времена феодализма, уже тогда, как, впрочем, и теперь, олицетворяло на Сицилии наивысшую форму организованной преступности. Пожалуй, едва ли найдется такое преступление, которое бы оно не совершило ради власти и прибыли. Как полип, распростерло оно множество отростков во все области общественной жизни. К этому «братству» принадлежали исключительно «почтенные и уважаемые» граждане — адвокаты и врачи, управляющие имениями и губернаторы, не только обогащавшиеся с помощью мафии, но и без зазрения совести терроризировавшие население. Главарь мафии какого-нибудь местечка давал и благословение на брак, и приказ ликвидировать непослушных. «Братство» превратилось в государство в государстве, его распоряжения были непреложным законом, оно учреждало и взыскивало свои собственные налоги. Используемый им метод внешне казался весьма простым: «братство» предлагало барону свои услуги, требуя за это регулярное вознаграждение. Землевладелец платил, поскольку мафия помогала ему в борьбе против безземельных крестьян и арендаторов, которые добивались раздела земли. «Общество чести» обращалось также к габелотти, арендаторам, предлагая свой «товар» — защиту. Тот, кто отказывался от «услуг» мафиози, однажды находил вырубленным свой виноградник, или у его овец и коз оказывались выколотыми глаза. В конце концов он был вынужден платить за то, чтобы его не трогали. Даже вор пунктуально делал свой взнос, так как за это он получал право обкрадывать людей, не находившихся под защитой мафии.
Крестьяне, арендовавшие мелкие участки земли, заботились о своевременной уплате «налога за воду», чтобы драгоценная влага текла на поля, иссушенные горячим солнцем. Посевы на полях должников и строптивых засыхали. Если рыбак не желал потерять свою лодку и сети, то ему приходилось уступать свой скудный улов по ценам, установленным мафией. И таких примеров немало. «Общество чести» разработало совершенную систему вымогательства. Оно действовало по принципу «птичьего клюва»: во всех слоях общества «птичка по зернышку клевала» и таким образом обогащалась.
