Эта притча о кибер-справедливости затронула важные моменты. В тот период было популярно представление об Интернете как особом харизматическом «месте». Эта метафора, которая до сих пор пронизывает дискуссии об управлении Интернетом, возникла в первые дни Сети, когда действительно чувствовалось, что она отделена от реального мира. В те дни (конец 1980-х и начало 1990-х) Интернет действительно был больше похож на уникальное место. Люди в те дни не пользовались Интернетом для покупки книг и бронирования авиабилетов. Они использовали его для участия в сообществах, где не встречались лицом к лицу, но при этом близко знакомились друг с другом. Независимо от того, участвовал ли пользователь в MUD, играл ли в компьютерные онлайн-игры, публиковал ли сообщения на «досках объявлений» или говорил в ранних программах «чата», он получал большой новый опыт. Какими бы ни были последствия «там», от обмена идеями программирования или споров о причинах Первой мировой войны, «здесь» в реальном мире, который они называли «мясным пространством» (meatspace), не было никаких последствий. Этот опыт автономного и живого общения в виртуальном пространстве, естественно, привел к убеждению, что это место может и должно, управляться пользователями, которые его составляют.
Притча Диббела была началом конструктивного подхода к пониманию управления, свободного от физических и национальных различий, и нашего местоположения. Эти идеи могут показаться немного абстрактными, даже сумасшедшими. Но для многих первых интернет-пользователей и мыслителей это означало прямое свидетельство грядущей интернет-революции.
У всех есть физическая внешность, и все где-то рождаются. Эти факты мы не контролируем. Даже в самых открытых обществах место рождения и физическая внешность влияют на наши жизненные пути и перспективы, на возможности, которые мы получаем, на то, как к нам относятся другие, на степень, в которой окружающие разделяют наши ценности и обязательства. Либеральная точка зрения на правильное устройство общества гласит, что люди должны иметь возможность формировать свою жизнь так, как они хотят, при условии, что они уважают достоинство других. Вы должны быть свободны также когда вы выбираете свою вторую половинку, работу или любимую газировку и не зависеть от того, как вы выглядите и где вы живете.
Это очень трудно сделать в реальном мире, в рамках традиционной привязки к территории. Для большинства людей физические границы трудно изменить, а переезд в другое более благоприятное место, при условии, что оно существует, часто слишком дорого или недоступно по психологическим причинам. Но, как показал опыт MUD, Интернет может сделать эти физические характеристики неактуальными. Телосложение и географическое местоположение в мире LambdaMOO были бессмысленными. Вы можете изменить почти каждый аспект своей личности: вы можете предстать в образе мужчины или женщины, быть молодым или старым, лысым или бородатым, кем угодно. Обладая полным контролем над своей киберличностью, люди могут объединяться с родственными душами для создания виртуальных сообществ. Создавались сообщества, полностью не связанные с реальным пространством и свободные от ограничений физических возможностей. Действительно это были первые свободные сообщества в истории человечества.
2.2. Образование Джона Перри Барлоу
Джон Перри Барлоу был известен под разными эпитетами - киберлибертарианц, провидец и просто сумасшедший. В 1990-х годах он был самым известным и самым противоречивым представителем отдельного правового режима киберпространства. Он называл себя современным Томасом Джефферсоном[5].
Барлоу, как и Диббел, не был компьютерным гением. Он не писал компьютерных программ. Он писал тексты для рок-группы Grateful Dead. И вместо того, чтобы проводить время в инженерной школе, он разводил скот на ферме своих родителей в Вайоминге. Его первый опыт общения в онлайн-мире произошел в 1987 году, когда в поисках сообщества Dead Head он опробовал новинку для того времени онлайн-доску объявлений «Весь мир». Проводя время с людьми, которые жили в Интернете, он начал думать об Интернете как о чем-то большем, чем просто как о компьютерной сети. Он описывал это как особое место, которое он назвал «электронной заграницей». Это напоминало ему идеализированный американский Дикий запад: неиспорченный, самоуправляемый, с предоставленной поселенцами возможностью жить так, как им заблагорассудится.
