– Не хочу. Видит бог – совсем не хочу! Но придется. У нас осталось пятьдесят с чем-то минут, так что...
– Не, Дим, это ты того... Ты, конечно, жуть какой умный, но...
– Мальчонка испужался? Ладно, сам справлюсь...
– Да прекрати – «испужался»! У него там сто пудов камеры стоят. На заборе или на крыше...
– Ты их видел?
– Ну... Судья же. Крутой, типа...
– Не видел – не болтай. Зачем ему камеры? Он прекрасно знает, что в этом городе никто не додумается злоумышлять против него. Он чувствует себя здесь хозяином.
– А если есть?
– Да и пусть. На их камеры хитро импортные, есть наши шапки дрянно вязаные. Звони своим мерзавцам, ставь задачу – пока клей добываем, пусть организуют нам шапки. Три штуки, больше не понадобится.
– Ну, это не проблема. – Борман с сомнением покачал головой и достал телефон. – А вообще, дрянь идея. Если ночью ничего не вышло...
– Звони, – я решительно направился к двери спортзала. – Сейчас по-быстрому «отмажу» тебя, да помчимся.
– «По-быстрому»?! Очень сомневаюсь... Тут работы еще часа на полтора.
– А вот это не твоя забота. Звони. Толпа не нужна: возьми Ромчика, вдвоем поклеите, я подстрахую...
Пока мы с Борманом болтали, Федя без разминки влез на ринг и с энтузиазмом принял в замес четверых активных членов клуба: в бешеном темпе, быстро меняя выдыхающихся «манекенов» через каждые две минуты.
Не повезло хлопцам. На момент внепланового появления босса у нас тут разная мелочь пузатая уборкой занималась (мыли окна и альпинистскую стенку), а эти четверо – постарше, пришли покачаться. Ну не дураки ли? Скажите, кто в праздники качается? Это ж очень вредно для здоровья, особенно в нашем случае. Не занятия, а сплошной травматизм. Берите пример с меня: я вообще не качаюсь. Ни в праздники, ни в будни. В футбол погонять, в волейбол попрыгать, дико поорать (игрок из меня – оторви да брось, зато уж ору – все падают замертво) – это пожалуйста.
– Федор Иваныч – срочное дело!
– Да ну, в ж..., знаю я твое «срочное»! – Федя в мою сторону – ноль внимания – продолжает молотить в темпе транссибирского экспресса. – Пока не выкопает – не отпущу.
– Да это здесь вообще не при чем! Это по поводу нашего вечернего мероприятия. Есть новости.
– Ага... Хлопцы – подышите пока, я быстро. – Федя нырнул под канаты и, не в силах сдерживать переполнявшую его энергию, принялся ритмично пританцовывать вокруг боксерской груши, награждая ее пушечными ударами. – Излагай. Хэк! Только покороче, чтоб я не остыл. Хххэк!
– Федя, давно хотел тебя спросить... Ты не друг судьи?
– Ха! – Федя судью ненавидит, как и любой честный уроженец нашего города. – Ну ты сказанул...
– То есть, спасать его от позора на всю страну ты не планируешь?
– Ха! Ну, б...
– Дай слово.
– Слушай, че те надо?..
– Федя – вопрос принципиальный. Дай слово, что не будешь помогать судье избежать скандала и позора в масштабах всей страны, а то и дальше.
– Ну естественно – даю! А по-человечьи объяснить...
– Итак, ты даешь слово?
– Даю!
– Ну вот и молодец, – я предусмотрительно отошел на три шага назад и укрылся за второй грушей. – Отпусти Борьку на часок – он мне нужен. Позарез.
Федин ответ на эту просьбу я цитировать не буду, потому что там через цензуру пройдут только «ну» «ты» и «подстава» – под оглушительные шлепки по грушам.
Не дожидаясь развития событий, я очень быстро и внятно раскидал на пальцах, что мы собираемся делать и еще раз напомнил про только что даденное обещание не помогать судье.
– Ну вы... конспираторы уевы... – Федя лучится счастливой улыбкой: Борман не токсикоман, недоразумение с клеем счастливо разъяснилось, это сейчас главное. И теперь понятно, почему с утра был такой надутый: что там «легионеры», когда тут такие токсикологические перспективы маячили... – А предупредить нельзя было?! Всю ночь не спал!
– Моя ошибка, – признал я. – Не думал, что так все получится.
– Закатать бы тебе в дыню за такую ошибку. – Федя еще разок от всей души зарядил по груше – но уже оптимистично, сугубо с первомайским подтекстом. – Все равно – наказание отменять не собираюсь...
– Да на здоровье! Все сделаем – через часок верну.
