– А клопов вам проектировщик подсунул? – негромко спросил Роман, зная по собственному опыту, что прослушку обычно в коридорах не ставят. Слишком мало времени человек проводит в коридоре, чтобы был смысл ставить там прослушку.
Седоватый скривился, как от зубной боли, но говорить ничего не стал.
Остановившись перед дверью, на которой был изображен писающий мальчик, Роман кинул взгляд на своего сопровождающего.
Седоватый внимательно смотрел на Романа, ожидая от него дальнейших действий.
Первым делом помочившись, чего очень хотел израненный организм, Роман обвел глазами сверкающий стерильной чистотой туалет и начал показывать:
– отсутствует двухуровневая система вентиляции, – ткнув пальцем в вентиляционную решетку, заявил Роман, отходя к раковине и начиная мыть руки.
– Что это за хрень такая? – в полный голос спросил Седоватый, подозрительно смотря на Романа.
– В туалете должны быть два вентиляционных отверстия: для вытяжки из верхней и нижней зоны, – пояснил Роман, намыливая руки.
– Но больше вы не найдете ни одного нарушения! – уверенно сказал Седоватый, отсчитывая из толстой пачки стодолларовых купюр, сто бумажек.
Спрятав деньги во внутренний карман, Роман, спросил:
– Вы уверены?
– Да ставлю двадцать тысяч долларов, против ваших десяти что вы никаких нарушений больше в моем туалете не найдете! – вошел в раж Седоватый.
«За такие деньги десять лет назад можно было купить однокомнатную секцию!» – с ностальгией подумал Роман, вспомнив, что десять лет назад он еще резал в Африке силс[8] и совсем не помышлял о проверке общественных туалетов и разговоров с бандитами за жизнь. Как было хорошо в Африке! Здесь свои, там чужие! Нет никаких полутонов – все как на ладони!
Роман открыл дверь туалета и менторским тоном начал рассказывать, показывая пальцем:
– В вашем ресторане установлены унитазы индивидуального пользования, а не коллективного, что является нарушением санитарных норм.
– А в чем, собственно говоря, разница? – спросил Седоватый.
– Унитаз коллективного пользования не должен допускать контакта с телом клиента, а тут общая крышка, – ткнул пальцем вниз Роман, протягивая вперед правую руку.
– Ну ты жох! – восхитился Седоватый, отсчитывая еще двести стодоллоровых купюр.
«Какие же деньги на кону стоят, если Седоватый так легко расстается с тридцатью тысячами долларов!» – про себя ужаснулся Роман, открывая дверь туалета.
– Мне надо срочно закрыть вопрос с шумом по девятиэтажке! – поставил условие Седоватый, оглянувшись по сторонам.
– Там надо провести серьезную работу по подвалу, – пояснил Роман.
– А без этого никак нельзя? Я готов заплатить в пять раз больше, чем вы сегодня у меня выиграли, если вы подпишите акт, что шум в доме в норме.
– И все жильцы подпишут отказ от претензий? Ни за что не поверю! Обязательно найдется какой-нибудь шустрик, которому рот не заткнете и все начнется сначала! – покачал головой Роман.
– Ваши предложения? – жестко спросил Седоватый, уперев тяжелый взгляд в лицо Романа.
– Надо сделать комплекс работ по шумовиброзащите швейного цеха, который расположен в подвале и раз и навсегда закрыть вопрос! – поставил условие Роман.
– Цена вопроса? – спросил Седоватый, пристально смотря на Романа.
– Первый транш сто тысяч, а дальше посмотрим, – внес свое предложение Роман.
– Деньги вы сейчас получите, – успел сказать Седоватый, как Роман прервал своего собеседника, перехватив инициативу:
– Я сегодня вечером начну проводить измерения и искать подрядчика.
– Ваши пожелания? – спросил Седоватый, протягивая Роману пластиковую карту.
– Прикрепите ко мне Мишу с автомобилем, – попросил Роман, запоминая пин-код, написанный на маленьком клочке бумаги, прикрепленный к карте.
Брови Седоватого взметнулись вверх, что должно было означать удивление.
Роман поспешил развеять появившиеся у Седоватого вопросы, стараясь побыстрее закончить разговор:
– Мне придется контактировать с вашими людьми, администрацией швейного цеха. Кто кроме Миши сможет этим заняться? – в свою очередь спросил Роман, прикидывая про себя кто сможет выполнить работы по звуко и виброизоляции швейного цеха.