— К стене! — отрывисто рявкнул, полуобернувшись, старший.
Я чуть замешкался, и тогда его напарник помог исполнить приказание, впечатав мою физиономию в прогретый солнцем пластик. Двести пятьдесят фунтов мяса, наполненные тяжестью и силой. Я не мог даже пошевелить пальцем. С отвращением втягивая затхлый, столь знакомый запах пропитанной серостью стены, я осторожно скосил глаза. Поверхность, к которой меня прилепили, была идеально ровной, почти зеркальной, что позволяло без труда разглядеть в ней замутненное серым отражение неспешно приближающегося к нам человека. Я увидел внушительных размеров фигуру с дугообразными плечами и полным отсутствием шеи. Лица я не видел, но, судя по остальному, оно было отнюдь не изможденным.
— Кто это? — поинтересовался хриплый голос, напитанный начальственными интонациями.
— Заключенный Н-214, категория «А», господин блокляйтер! — бодро отрапортовал старший из хранителей.
— А, еще один подопытный кролик! — Голос презрительно фыркнул. — Пустая затея! — После этого он не преминул поделиться впечатлением о моей скромной персоне: — И какому идиоту пришло в голову выдернуть из камеры такого дохляка!
Должно быть, после тюремной диеты я и впрямь не внушал уважения.
— Он очень опасный преступник, господин блокляйтер! — вступился за мою поруганную честь хранитель.
Ответом было задумчивое хмыканье, за которым спустя мгновение последовали две короткие фразы/
— Может быть! Ладно, ступайте!
Фигура колыхнулась и исчезла из поля зрения, оставив после себя запах хорошего дезодоранта и жареного мяса. Впрочем, относительно последнего я не был уверен. Признаться, я основательно подзабыл, как пахнет настоящее мясо.
— Шевелись!
Две пары сильных рук отодрали мою расплющенную плоть от поверхности стены и придали ей должное направление.
И вновь бесконечно пустой коридор, куда менее яркий, чем показалось поначалу. Краски заметно поблекли, и все теперь виделось серым или почти серым. Даже дорожка под ногами цвела жухнущей листвой. И свет, льющийся сверху, был неживым. Он горячил кожу, но не палил ее с буйством солнечных стрел.
Спина хранителя, увенчанная обритым шаром-головой, монотонно колебалась перед глазами, сзади доносилось вкрадчивое дыхание второго. Его скрюченные от напряжения пальцы наверняка лежат на рукояти излучателя! Внезапно мною овладела апатия. Прогулка уже не радовала, а раздражала. Какого черта этим идиотам взбрело в голову выдернуть меня из уютной камеры! Кому нужен такой длинный коридор! Отвыкшие от нагрузки ноги начали ныть, во рту пересохло. Мне захотелось кашлянуть, но я не рискнул и загнал образовавшийся в горле комок в желудок. В этот миг спина хранителя дернулась и резко переместилась вправо. Невольно сбившись с ноги, я повернул следом за провожатым.
Ого! Здесь можно было присвистнуть, хотя тюрьма Сонг и не поощряет свист. Но место, где я очутился, никоим образом не напоминало тюрьму. Оно скорее походило на вестибюль межгалактической корпорации. Настоящее дерево или очень правдоподобная имитация, громадные зеркала, ловящие каждое движение, небольшие уютные креслица в промежутках между ними, ваза с цветами и даже стеклянная струйка фонтанчика, вырывающаяся из чаши, обложенной неправильной формы камнями. Очень живописное зрелище. Мои глаза разбежались, и я не сразу заметил дверь, хотя именно она была здесь главной.
Громадная, черная — не говорящая, а прямо-таки вопящая о своей несокрушимости. По обеим сторонам двери возвышались два гориллообразных типа, облаченных в зловещего вида пятнисто-багровые комбинезоны. То были парни из внешней службы. Мне доводилось сталкиваться с ними прежде. Не скажу, что та встреча была для меня приятной, да и вряд ли общение с тупыми мальчиками шести с половиной футов ростом и с обритыми затылками могло доставить удовольствие. В их функции входило этапирование заключенных, и, надо заметить, они не слишком церемонились со своими подопечными. Мое сердце суматошно заколотилось. Неужели переводят? Но куда? О каких опытах и кроликах болтал тот тип в коридоре? Что, черт возьми, все это означает?!
