Думаю, вы согласитесь: не самое приятное чувство, когда тебя берут за руки и с размаху швыряют на бетонный пол. Ты вдыхаешь густую затхлую пыль, от которой нестерпимо хочется чихнуть, а грохот сомкнувшейся за спиной двери возвещает о том, что время пошло.
Но обо всем по порядку.
После быстрого и непривычно легкого завтрака меня приготовили к перевозке. Хранители накрепко стянули мне за спиной руки, а на голову напялили мешок из плотной ткани. В таком виде меня вывели из камеры и после недолгой прогулки по тюремным коридорам водворили в чрево бронированного талиптера.
Я не видел его, но сразу ощутил характерный запах стали и грубо выделанной кожи — запах, знакомый всем постояльцам тюрьмы Сонг.
Меня усадили на узкую скамеечку, на груди и животе щелкнули замки ремней, лишивших меня возможности пошевелиться. Спустя миг я ощутил, как мои плечи стиснули мясистые туши двух хранителей, а потом талиптер тронулся с места.
Он ехал довольно долго, со зловещим скрежетом поскрипывая на крутых поворотах. Я постепенно свыкся с неудобством своего положения и почти успел задремать, когда талиптер вздрогнул и остановился. И тут же меня качнуло вперед. Это означало, что талиптер движется задом. И все замерло. Я сидел не шевелясь и слушал, как отчаянно стучит мое сердце. Оно колотилось глухо и напряженно, словно затаенно ожидало того, что должно было случиться.
Захотелось пить. Едва я подумал о воде, как начала зудеть скула. Мне до смерти хотелось почесать ее, но, сами понимаете, сделать это я никак не мог. Ко всем прочим неудобствам следовало прибавить мешок, который давил на голову с такой силой, будто его наполнили бетоном. Ожидание становилось нестерпимым. Тогда я представил, какие муки испытывают сейчас все остальные, и мне стало чуточку легче. Интересно, почему человеку радостно, когда плохо кому-то другому? Я не успел поразмыслить над этим, потому что тишину разорвал негромкий зуммер.
Дальше события развивались столь стремительно, что я едва успевал осознавать их. Щелкнули ремни, освобождая тело, получили свободу руки, с головы слетал мешок. Свет остро резанул по глазам. Я инстинктивно зажмурился, и в тот же миг в мои плечи впились стальные пальцы, которые оторвали меня от скамьи и с силой бросили вперед. Дверь с лязгом захлопнулась, оставив меня наедине с неизвестностью. И все.
Кашляя и отплевываясь, я встал на колени и потер правую руку, слегка ушибленную при падении. После этого я огляделся.
Помещение, в котором я очутился, некогда задумывалось как вестибюль. Просторная каменная ниша, накрытая низко нахлобученным сводом. И пол, и стены, и потолок были изукрашены причудливой серой изморосью — скопившейся за много лет пылью. Этакий бархатистый ковер, вздымающийся при малейшем движении в воздух. И все серое, словно башня была частью тюрьмы Сонг. А впрочем, так оно и было. Мой взор неторопливо побежал по сглаженным одноцветьем линиям. Взгляд заплутал где-то между потолком и стеною, и в тот же миг раздался звук, вернувший меня в жесткие объятия реальности.
— Внимание, время пошло! — Голос с интонациями Версуса доносился откуда-то сверху.
Вздрогнув от неожиданности, я торопливо извлек из кармана электронную карту. Взгляд поймал мелкие цифры, суматошно прыгающие в правом углу, — 359.46. Следовало действовать. Над тем, куда направиться, раздумывать не приходилось. Прямо передо мной начиналась лестница, выходящая на второй этаж. Здесь мне ничего не грозило, и потому можно было пока не осторожничать.
Я поднялся и устремился вперед. Лестница была длинной, но пологой. Ступеньки, покрытые слоем пластика и пылью, легко пружинили под ногами. Льющийся из подвешенных под сводом плафонов свет окрашивал их мертвенным оттенком. Когда я очутился наверху, сердце стучало несколько быстрее, чем надо бы, однако дыхание было ровным. Все же я неплохо подготовился.
