Никто не ответил. Одни сосредоточенно рассматривали свои карты, другим просто нечего было сказать. Губы Версуса расползлись во всю ширину щек.
— Что ж, господа… В таком случае позвольте пожелать вам удачи. Я не знаю, кто из вас победит, потому удачи желаю всем. И вы уж постарайтесь, чтобы все было позрелищнее. Побольше натурализма! Убивать надо красиво, ведь этим зрелищем будут наслаждаться миллиарды ваших законопослушных сограждан. Корпорация Иллюзий немало сделала для вас, постарайтесь уж и вы для нее. Всего хорошего, господа.
Версус поднялся и направился к услужливо отворившейся двери. Перед тем как исчезнуть, он обернулся и прибавил:
— Еще раз желаю удачи!
И мы остались наедине с начальником Толзом. Толз терпеливо молчал, взирая на нас зраком лютой змеи. Первым не выдержал Лоренс:
— Что еще, начальник?
Казалось, Толз только и ждал этого вопроса. Впиваясь в каждого поочередно немигающим взглядом, он неторопливо проговорил:
— Ну что, ублюдки? Рады? Буду откровенен с вами: мне не по душе эта затея. Будь моя воля, вы все бы сдохли в каменных мешках, так и не увидев до конца своих дней солнечного света. Но там, наверху, считают, что вы еще можете послужить обществу и хотя бы частично искупить вину перед ним. Возможно, они и правы, хотя, по-моему, наивны. Наше общество поступило чрезмерно гуманно, отменив смертную казнь для таких подонков, как вы. Теперь, когда вы согласились убивать друг друга, справедливость будет хотя бы в малой степени, но восстановлена. Но, повторю, мне не по душе эта затея! Я был бы рад, если бы вы отказались от нее и сгнили в своих камерах! Я с радостью отправил бы ваши вонючие задницы в печку крематория!
— Не вышло! — пробормотал О'Форри.
Толз одарил его тяжелым взглядом:
— Ничего. Мне будет приятно посмотреть, как вы станете рвать друг другу глотки. Так или иначе, вы все сдохнете. Кроме одного. Одного, быть может. Это радует меня. Чем меньше останется такой мрази, как вы, тем легче будет дышать. Я не стану желать вам удачи, я пожелаю вам смерти. До завтра, ублюдки! До вашей смерти!
Сон. Он был тяжел, этот сон, быть может, последний сон в моей жизни. С недавнего времени мне снились лишь тяжелые сны, но и это было не так уж плохо, потому что десять лет я не видел снов вообще. А сейчас ко мне пришли мрачные, темные видения.
Мне снились странные люди, похожие на крыс, и крысы, похожие на людей.
Люди жили в глубоких норах, лишь изредка высовывая наружу острые черные носы. У них было странное понимание жизни. Я даже осмелился б назвать его крысиным. Они были счастливы оттого, что имеют сытный кусок, теплый угол, самку, если были самцами, и самца, когда речь заходила о самках. Прочее их мало волновало. Когда всходило солнце, люди выползали из нор, чтобы понежиться в его ласковых лучах, а потом мужья спешили по делам, таким важным и ничего не значащим. Они добывали пропитание и были преисполнены гордости от осознания значимости своего назначения. А жены готовили пищу и растили детей, также прекрасно зная, что им предопределено. А дети росли, серьезно и чинно. Они рано начинали задумываться о том, что ожидает их в будущем, и сознательно готовились к взрослой жизни. Они не смеялись и не играли, гоняясь по кругу за голыми хвостиками, — они готовились.
Наверху, в каменных коробках, обитали крысы. И крысы относились к своему существованию с не меньшей серьезностью, чем люди. Они также вставали рано поутру и также отправлялись на работу. Одни шли в банк, другие становились за прилавок продуктовой лавки, третьи суетились у конвейера, выпуская всякие нужные штуки. Жизнь, полная целесообразия. Подобно людям, крысы были очень прагматичны, а еще — они были умнее. Они сумели поставить себе на службу многое из того, о чем люди даже не догадывались. Крысы приручили воду и пар, научились плавить железо, проникли в тайны микромира. Они пошли еще дальше и, построив звездные корабли, выбрались за пределы замусоренного пустыря, который по недоразумению называли Земля. Они вознеслись к звездам, и звезды не вызвали у крыс ни малейшего восторга. Крысы не восхищались ни падающими, ни блуждающими, ни даже распускающимися звездами. Они лишь оценивали их с расчетливостью базарной торговки, сортирующей к вечеру непроданные цветы, — этот постоит, этот в самый раз, ну а этот неплохо бы сбыть в треть цены. Вот он, трезвый подход к делу! Мы вам не какие-нибудь муравьи или бабочки! — говорили крысы. Все в мире существует для того, чтобы мы могли этим всем пользоваться; все ж бесполезное бессмысленно, а бессмысленному нет места в мире. Крысы истребили бессмысленное и построили великую цивилизацию. Цивилизация крыс. Звучит невероятно? Не более, чем цивилизация людей, а ведь и люди претендовали на то, что умеют творить цивилизации. И люди считали себя ничуть не глупее крыс, а возможно, так оно и было.
