— Террор!
Я кивнул и почувствовал себя намного уверенней. Похоже, эти люди были готовы уважать меня.
Так и случилось. Буквочка «Н» волей-неволей вызывала если не уважение, то по крайней мере почтение к ее обладателю. Компания безмолвно признала меня своим и, кажется, была близка к тому, чтобы пойти дальше и признать мое превосходство. Нужен был лишь крохотный штрих, чтоб утвердиться. Широко зевнув, я бросил, адресуя свои слова всем и никому:
— На мне висят сто пятьдесят трупов!
Стало совсем тихо. Затем Лоренс негромко прошептал:
— Здорово! А я пришил всего трех стерв!
— За что? — со всей снисходительностью, на какую только был способен, поинтересовался я.
— Они плохо любили меня. Вот я и стиснул каждой из этих дур шею шелковыми чулочками.
Я с трудом сдержал дрожь. Лоренс не заметил этого. Ощерив желтые зубы, он продолжал свой веселый рассказ:
— Мертвые они трахались куда веселей! Но последняя из сучек ухитрилась выжить, и меня повязали.
— Сочувствую, — бросил я.
Для Лоренса это было почти похвалой.
— Да ничего! — залихватски воскликнул он. — Здесь тоже можно жить, особенно если ты не дурак. Верно я говорю, ребята?
— Точно! Правильно! — поддержали сразу несколько голосов.
В этом дружном хоре особенно красноречивым было молчание здоровяка-негра. Да и вообще мне показалось, что он взирал на меня без особой приязни. Ухмыльнувшись прямо в его толстогубую физиономию, я сказал:
— Гляжу, вы все ребята ничего себе!
— Да! — живо подхватил Лоренс. — Тут все свои. Вот Марклаэур. Он баловался мальчиками. А Рол О'Форри убивал старух.
Коротышка с жиденькими усами подмигнул мне правым глазом.
— А это, — Лоренс указал на негра, — сам Баас. Слышал о нем?
Еще бы! Бааса судили за несколько месяцев до меня. Это был скандально громкий процесс. И недаром! Перед судом предстал не просто убийца, что время от времени встречаются среди добропорядочных граждан Пацифиса, а еще и каннибал. Баас расчленял тела жертв и устраивал пиршество. Прежде чем его поймали, людоед успел слопать десятка три жителей Сомметы, Катанра и Посьерры. Мне захотелось взять назад ту наглую улыбку, какой я одарил негра. Увы, это было невозможно. Поэтому надлежало сохранять спокойствие, что я и сделал.
— Еще бы! — сказал я. — Этот парень жрал всяких придурков, пока другие придурки его не поймали!
Похоже, мои слова пришлись по душе Баасу. Он ощерился широкой ухмылкой, выставив напоказ острые, словно подпиленные, зубы. У меня невольно засосало под ложечкой, но, надеюсь, никто не заметил моего смятения.
— Эй, как тебя…
— Лерни, — угодливо подсказал насильник.
— Да, Лерни… Ты тоже согласился участвовать в их балагане?
— Да. Они обещают хорошие бабки, а я люблю денежки!
— Я тоже! — веско провозгласил я.
Лоренс осекся. Выдавив натянутую улыбку, он постарался вернуть себе веселое настроение.
— Отлично! Ты классный парень, Бонуэр! У нас подбирается неплохая компания!
— Точно, — согласился тип, сидевший за моей спиной. — Здорово повеселимся!
«Жаль, недолго», — подумалось мне, но, естественно, произносить подобное вслух я не стал.
— Эй, смотрите! — оживился Лерни Лоренс. — Еще одного привели!
У двери стоял юноша поистине ангельской наружности. Он не двигался с места, явно не решаясь приблизиться к нам.
— Эй, красавчик! — продолжал веселиться вошедший в раж Лоренс. — Иди сюда! Марклауэр, — обратился он к убийце мальчиков, — сдается, твой клиент!
— Переросток! — брезгливо скривив губы, ответил Марклауэр, детина саженного роста. Остальные дружно заржали, я смеялся вместе со всеми.
Юноша несмело приблизился и уселся передо мной.
— Ты кто? — спросил Лоренс, ткнув новенького кулаком в спину.
— Корри Вейт, — ответил юноша.
Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, и мне стало легче. Кажется, в моем поведении не было ничего такого, что могло выдать мою робость. Я был куда уверенней. Корри Вейта. Тем временем Лоренс продолжал допрос:
— За что тебя, красавчик?!
— Ни за что.
— Невинная овечка! — просюсюкал насильник, и все вновь дружно захохотали.
Подумать только — ни за что! Этот умник пытался уверить, что в тюрьме Сонг можно оказаться за здорово живешь. Какая наивная глупость! Как говаривал доктор Ллей, безвинные гуляют по земле, под землею — место для грешников.
