— Была. Та, на которой все держится. Надежда на лучшее. Твой муж отнял ее.
— Интересно — каким образом?
— Расставил на всех должностях гадов всяких. Тех, кто сейчас нами правит. Нынешнего президента назначил…
— Какая дичь!
— Назначил! Хотел и дальше за ниточки дергать, а ему — по рукам, по рукам! И тогда он — в Англию…
…Катя вздохнула. Иногда меня заносит. Иногда, признаюсь — ко мне приходят странные мысли. И ощущения у меня бывают своеобразными. Но старые друзья на то и старые друзья, чтобы вникать в суть. А суть того, что я хотел сказать, проста, привычна, банальна: все становится хуже, все идет к печальному финалу, мы все умрем, но не в одночасье, без мучений и тоски, а хорошенько помучившись и пострадав. Катя суть понимала.
— Как скажешь, — сказала она. — Как там Акелла? Или у тебя Тарзан на дежурстве? Есть работа.
— Акелла в порядке. Нет помощника. Я не могу и фургон вести, и клетку таскать. Оборудование. Сложное, тяжелое и дорогое. Я в долгах из-за него…
— Хорошо заплатят!
— …Улавливатели высокочастотных колебаний. Антенны. Датчики. Старый Тарзан умер, сейчас я натаскиваю молодого. Он еще не готов. Кто заказчик?
— Соседка. Дом через два от меня. Запиши телефон. Нона Ахметовна. Звонить в любое время.
— Найду помощника — позвоню.
— Я сказала — ты позвонишь сегодня. У нее трагедия, муж погиб. Хочет все продать, а первый же покупатель увидел крысиный помет.
— Мышиный скорее всего. Крысы аккуратисты, гадят в потайных местах, и мышей они убивают… Ладно, разберемся. Зайти к тебе можно будет?
— Куда?
— Через два дома от заказчика. Чайком угостишь.
— Мы с дочкой в Греции. От Санторини на восток налево, уютный островок…
…Это был всего лишь второй заказ, пришедший через Катю. Первый поступил весной восемьдесят восьмого. Катя пригласила поужинать в кооперативный ресторан в Кропоткинском переулке. Сказала, что ужинает с Трубецкими. Трубецким до семнадцатого года принадлежал весь доходный дом, на первом этаже которого Федоров открыл ресторан. Те их потомки, которых не расстреляли, которым не повезло уехать, помнили, что им когда-то принадлежало.
Катин тогда еще живой и бойкий муж помог с расселением коммунальных квартир на первом этаже, прежнее место которых занял ресторан, кому надо позвонил, что требовалось сделал, и теперь у Кати было преимущество в записи: когда она хочет записаться, а мест нет, мэнеджер — она так и сказала: «мэ-не-джер» — вычеркивает какого-нибудь мидака или референта капээсэс, им все равно недолго осталось. Недолго осталось до чего? Муж говорит, что скоро партии капец, впрочем, это неважно, в семь, не опаздывай, но я опоздал — уже выйдя из дома, вспомнил, что надел тот самый свитер, в котором вылетал через лобовое стекло, с пятнами крови, — и пришел в ресторан — мэнеджер был крайне предупредителен, когда узнал, кто меня ждет, — к тому времени, когда миниатюрная, с глазами чуть навыкате, впалыми щеками, большим ртом, нервная Катя, сидевшая напротив двух больших, гладких, спокойных и ухоженных женщин, уже сделала заказ.
Трубецким я поцеловал ручки, у одной кожа пахла огурцом, у другой смородиной; оказалось — обе они были Трубецкими по мужьям, родители одной были из медработников среднего звена, мы с ней поговорили о тяжелой фельдшерской доле, у другой — из чекистов первого помета, прадедушку грохнули еще в начале двадцатых, за контакты с ушедшими в подполье эсерами. Но обе несли себя по жизни с аристократическим достоинством. Казались большими Гедеминовичами, чем сами Трубецкие. Так сказала Катя. За это умение, думаю, их и взяли — улучшить кровь.
Кожа у Кати пахла табаком. Она спросила — не хочу ли я борща? — и сказала, что заказала мне бараньи котлеты. Катя курила одну за другой, вставляла «житан» в янтарный мундштук, канал в нем был черен. Мелкими глотками пила вино. Катя начала коротко стричься. У сидевших напротив были длинные волосы, у одной убранные в толстый пучок, у другой в накрученную вокруг головы косу. И той и другой понравилось, как я выполнил заказ. Я пытался объяснить, что работал, собственно, не я, что тут заслуга Акеллы и только его, но для Трубецких Акелла и я составляли одно целое, в котором главную роль они отводили мне.
