— Нам сюда.
Виант едва не ткнулся носом в спину Инги Вейсман. Молодая женщина остановилась перед дверью с номером 47. Левая рука с короткими ухоженными ногтями надавила на золотистую ручку.
Неужели сейчас! Виант нервно дёрнул плечами. И дело не в том, что рядом с ним, в опасной близости, молодая и безумно красивая женщина. Нет. Страх, самый настоящий страх, ледяной ужас, заставил сердце биться с утроенной силой. Сейчас, именно сейчас, Виант, наконец-то, узнает, на что именно он подписался и какой будет конечная цена. Теперь, в прямом смысле на пороге тайны, возможность соскочить с огромного тюремного срока уже не кажется такой желанной и привлекательной. В этой жизни за всё надо платить. В том числе за одиночный номер, персональный унитаз и аппетитную поджарку на ужин.
— Скажите… — Виант повернулся к Инге Вейсман.
— Нет, нет, — Инга Вейсман упрямо мотнула головой, — на все ваши вопросы ответит лично Николай Павлович. Прошу вас.
Не все номера в жилом секторе секретного объекта предназначены для младших научных сотрудников. Этот переделан под кабинет, причём исключительно для интеллектуальной работы. Либо административной, Виант мысленно поправил сам себя.
Стены в кабинете обделаны приятными деревянными панелями. Вроде как, Виант скосил глаза, самый настоящий дуб. Над письменным столом висит широкий плоский экран. А ещё выше портрет Путина. На плечах президента России чёрный морской китель, а на голове пилотка. Сам Николай Павлович Деев сидит в кожаном кресле с высокой спинкой и с умным видом смотрит на экран ноутбука.
— Добрый день, уважаемый, — Николай Павлович поднял глаза. — Прошу вас, присаживайтесь.
Виант присел на деревянный стул напротив куратора. И тут следы запустения. Широкий экран над головой Николая Павловича явно нуждается в чистке, боковые панели покрыты тонкой пыльной плёнкой. Инга Вейсман почему-то никуда не ушла, а присела в небольшое удобное кресло с мягкой спинкой по левую сторону от письменного стола. Виант невольно скосил глаза. Угол столешницы почти не загораживает её длинные ноги и лёгкие туфельки. На фоне дубовых панелей белый халат особенно выразительно подчёркивает её спортивную фигуру. Хоть сейчас фотографируй её на обложку глянцевого журнала.
Ожидание невыносимо. Нервная дрожь и без того покалывает кончики пальцев маленькими острыми иголочками. К чёрту вежливость.
— Николай Павлович, — Виант положил ладони на полированную столешницу, — вы давно обещали рассказать мне, что это за секретный проект и какая в нём моя роль.
От внутреннего напряжения голос едва не сорвался на визг, зато на душе сразу стало легче.
— Терпение, уважаемый, терпение, — Николай Павлович захлопнул ноутбук. — Вы в самом конце пути. Осталось принести последнюю жертву всесильной бюрократии. Мы и так пошли на некоторые весьма существенные послабления вашего режима, — куратор кивнул в сторону Инги Вейсман. — Сейчас я официально зачислю вас в штат проекта. Для начала вам следует самым внимательным образом ознакомиться с типовым договором.
На стол перед Виантом плюхнулась увесистая пачка листов формата А4. Правый верхний угол первой страницы украшает цветное фото Вианта. Причём, судя по напряжённому лицу и немного красным глазам, его взяли из уголовного дела. Ну да, Виант печально улыбнулся, последний раз его фотографировали как раз в Изоляторе временного содержания.
— Договор хоть и типовой, но я настоятельно рекомендую вам прочитать его от корки до корки. Всё же, не машину в кредит покупаете или ипотеку оформляете, — ладонь Николая Павловича выразительно хлопнула по верхнему листу.
Как ни странно, необходимая жертва всесильному богу бюрократии помогла обуздать расшатанные нервы. Виант перелистнул первую страницу. О-о-о! А вот и первый ответ на незаданный вопрос: секретный проект называется «Синяя канарейка». Виант наудачу раскрыл несколько листов. Только, увы, нигде больше не объясняется, что это такое. Он так и идёт через весь текст договора как «Синяя канарейка», «Синяя канарейка», «Синяя канарейка» и ни разу не превращается ни в зелёную, ни в розовую, ни в серо-буро-малиновую.
