— Всё!!! Наш человек!!! — прохрипел, давясь от смеха, Кеша.
Вытирая слезу с глаза, каплей Бархоткин сказал:
— Гораздо важнее, что есть опыт корректировки артогня. Так, а ты чего не ешь? Налегай! Василий! Проверь его подготовку и включай в свою группу. Выход через два дня!
Он встал, разведчики тоже встали, прощаясь, накинул шинель и вышел из хаты. Через час после обеда лейтенант Острец объявил тактические занятия. С интересом рассмотрел «боевую сбрую» Дмитрия, у которого магазины лежали в специальных карманах на масккомбинезоне, и его лешак был гораздо гуще увешан различными верёвочками, чем у остальных разведчиков.
— А это что?
— Маска.
— Не мешает?
— Иногда, в основном, помогает.
— Ну, давай, артразведка Балтфлота, показывай, что умеешь.
Вечером лейтенант доложил каплею, что Матвеев полностью готов к выходу, а сейчас занимается со взводом рукопашным боем. Он, оказывается, занимался боевым самбо у самого Ларионова, и был чемпионом Ленинграда.
Через два дня «ТКА-1», типа Д-3, отвалил дождливой ночью от причала в Емрюке, и двинулся в сторону Арабатской стрелки. Разведчики разместились в форпике и в каюте экипажа. Погода не баловала, катер шёл малым ходом к пляжам Ак-Моная. Уже в море был лёд, поэтому даже средним ходом можно было повредить винты, предстояло пройти 108 миль, поэтому через полчаса командир катера лейтенант Овчинников прибавил ход, выставив ещё одного вперёдсмотрящего на баке. Радовало только то, что ветер был юго-восточный, он должен был отогнать лёд от берега Керченского полуострова. В группе было семь человек: лейтенант Острец, старшина 1 статьи Кеша Андрушко, два пулеметчика: Красавин и Хабибуллин, радист Сергеев, связной, похожий на подростка Архипцев, и снайпер Матвеев. Другое плохо, что дно в этом районе каменистое и прибрежная мель довольно большая. Катеру, с его выступающими винтами, там к берегу не подойти. Берег укреплён ещё при турках: через каждые пятьсот метров блок-пост со взводом пехоты. Во многих местах установлены орудия, которых в 46 немецкой дивизии более двухсот пятидесяти. Поэтому за кормой катера на буксире шла шлюпка, а на баке лежали сколоченные плотики на одного человека с грузом. Поверх всей одежды группа надела костюмы химической защиты. Максимально удобной бухтой для высадки была бухта Насыр, но, наверху стояло татарское село, и, четыре пулемётных гнезда немцев и татарских полицейских. Высаживаться там разведке было невозможно.
Высадка у Ак-Моная не состоялась: немцы не дремали, постоянно пускали ракеты, слабая видимость и дождь насторожили их. Поэтому катер высадил группу на траверзе села Корбек, почти в 50 километрах от планируемой точки. Перетащили плотики через Арабат и форсировали на них Гнилое море. Степь да степь кругом, нигде не спрятаться, кроме камышей вдоль берега Сиваша. По наблюдениям в Чуюнчи и в Дмитриевке постоянных гарнизонов нет, но много полицейских. Дважды выходили на связь со штабом. В Некрасовке немцы гоняют местных жителей на какие-то земляные работы, пришлось форсировать Сиваш и уходить плавнями по косе. У немцев где-то недалеко аэродром. Как только стихла погода, с него начали постоянно взлетать и садиться самолёты, но, в сторону Тамани они не летали, уходили к Севастополю. Напротив Чуюнчи — артиллерийская позиция, но орудий нет, охраняется немцами. Вообще, немцев в районе мало. Отдельные посты по 10–12 человек, отделение с пулемётом. Много вышек построили. Лишь на девятые сутки вышли к Владиславовке, конечному пункту высадки. Станцию охраняет до роты немцев, три батареи малокалиберных «Эрликонов» и шесть 88-мм зениток. Санька Архипцев переоделся в гражданку и куда-то ушёл, остальные остались на старых пехотных позициях в разрушенном блиндаже в небольшом овраге на восточном берегу озера Ачи. Вели наблюдение за тремя ветками железной дороги и готовили их подрыв в день «Д». Предположительно, это должно быть 13-е декабря. До него оставалось два дня. Выпавший снег, который парализовал действия группы, наконец, смыло дождём. Продукты практически кончились, оставалась пачка галет на всех шестерых. Кончалась батарея к рации. В этот момент Бархоткин организовал сброс группе продуктов, тола и батарей. Летчики на «У-2» «отбомбились» точно: один из мешков упал прямо на блиндаж и порвался. Как назло, именно в нём были продукты. Их пришлось собирать из-под брёвен, чистить от грязи. Ночью 13-го приняли сигнал о начале операции. Трое пошли к Кош-Асаку, там мост, вторая группа, где был Дмитрий, в мосту у Владиславовки. Мост охраняло 2 отделения немцев и полицейских. 4 пулемётных точки. На троих — это очень много. Последние 800 метров ползли, буксируя за собой три ящика тола. В двухстах метрах от моста неглубокий, почти сухой ручей. Удалось скрытно подползти на 70 метров от южной пулемётной точки. Два немца сидели там, а два полицейских гуляли по мосту. И тут на скате дороги Дима увидел торчащий из земли «веник» немецкой «лягушки». Мины! Сзади подполз командир группы Кеша. Дмитрий отрицательно помотал головой и показал на мину. Командир хлопнул его по плечу и подал сигнал отхода. Ополз на 30 метров. Дмитрий накинул суровую нитку на «веник» и довольно долго отползал назад.
