Ему следовало двигаться в сторону своих укреплений как можно быстрее, пока не появились стервятники и мародеры, но он остановился, увидев на дне рва погибшего, одного из тех, кто подчинился его приказу.
На него нашло странное оцепенение, и он принялся бродить по полю битвы, находя одного, другого, третьего из своего отряда. Все они были мертвы.
Потом он увидел тело лорда Канисты, окруженное полудюжиной лежащих навзничь закованных в тяжелые доспехи рочийцев.
В десяти ярдах от него было распростерто тело сэра Киннеара, лежавшего спина к спине с сэйджинским рыцарем, бросившим ему вызов. Они тоже забрали с собой в могилу кого смогли.
Он бродил, не замечая времени. Все смешалось у него в голове, и когда он очнулся, были уже почти сумерки.
Он стоял на коленях над телом Джарта Ординея, лежавшего навзничь. Его кинжал торчал из груди одного из тех троих, которые погибли, пытаясь убить его.
На лице Ординея застыла кроткая, умиротворенная улыбка. Преждевременно прочертившие его лицо морщины разгладились, и он казался мальчишкой, каким был, когда его забрали в армию.
Хэл торжественно кивнул, как будто Ординей что-то ему сказал, поднялся и пошел обратно.
По пути он наткнулся на лошадь с окровавленной раной на шее, кое-как забрался в седло и медленно потрусил к своим позициям.
«Все погибли, — неотступно крутилось у него в мозгу. — Никого не осталось. Все погибли. Ну вот, теперь ты можешь спокойно отправляться летать на проклятых королевских драконах, тебе же всегда этого хотелось? »
Парус старой посудины наполнился южным ветром, несущим ее к Дирейну, размытой линией маячащему на горизонте. Корабль то поднимался, то падал вниз вместе с волнами. Трещали мачты. Моряки деловито сновали по палубе.
Хэл не обращал внимания на суету, не сводя глаз с Паэстумской бухты, из которой они выходили, и далекой рочийской границы слева от него.
Он вернется — и вернется всадником на драконе.
Вернется, чтобы отомстить.
При виде Розена, столицы Дирейна, Хэл Кэйлис вполне мог бы и разозлиться, будь он в несколько другом настроении. Там не было ни разрушенных ядрами катапульт зданий, ни опустевших витрин, ни лавок с бедным набором самых простых товаров.
Дирейн казался почти мирным.
Почти.
Однако же Хэл заметил и колонну новобранцев в новенькой, с иголочки, форме, которых муштровала пара горластых сержантов. Разглядел он также отряд уже повоевавших солдат, вооруженных до зубов и угрюмо смотрящих сквозь прорези в забралах стальных шлемов. Да и молодых людей на улицах и в кафе было гораздо меньше, чем в мирное время. Здесь и там попадались женщины с траурными повязками на руках, а у стены столпились другие женщины и дети, жадно читающие вывешенные списки убитых и раненых в боях на другом берегу пролива.
По улицам расхаживали небольшие патрули, половина — военные в форме, половина — в гражданском.
Кэйлис не обращал на них никакого внимания: его пропуск был надежно спрятан в поясной сумке, мысли же были заняты совершенно другим. А именно бокалом ледяного молочного коктейля, который он с жадностью пил.
Хэл ухмыльнулся. Нормальный закаленный в боях воин, наконец-то вернувшийся домой, должен был направиться прямиком в ближайшую пивную и накачаться там до бесчувствия своим любимым пивом.
Кэйлис, никогда особенно не жаловавший молоко, в последнее время пристрастился к этому жирному сливочному напитку, презирая жиденькую, а зачастую еще и разбавленную водой сэйджинскую сыворотку. Он заказал три пузатых бокала коктейля, сдобренных гвоздикой и корицей, и теперь осушал их один за другим.
На ум ему пришел еще один непременный атрибут вернувшегося с войны солдата — какая-нибудь красотка под боком, ну или, на худой конец, проститутка.
У Хэла никого не было.
Он оторвался от размышлений о своем одиночестве, допил коктейль и направился по тому адресу, куда должен был явиться.
Розен был городом, выросшим «сам по себе» у слияния двух рек. Некоторая упорядоченность планировки, которой он мог бы похвастаться, была следствием трех пожаров, произошедших четыре века назад. После этого за город взялись великие архитекторы, творившие под пристальным контролем короля, чтобы создать великолепный город, жемчужину мира.
