Ведь что-то надо же было делать. Кадакитис был суровым правителем, но теперь, после прихода бейсибцев, о ранканских варварах говорили с тоской, граничащей с любовью, — коренных жителей унижало полное господство женщин: жестоких и безжалостных наемниц, воинов, колдуний, более безжалостных, чем могут быть мужчины. Этого было достаточно, чтобы вовлечь Зипа, готового драться за свое мужское достоинство, в орбиту революции. И смерть нескольких недоносков — не та цена, чтобы заставить его склонить голову и отступиться от идеалов.
Вот и сейчас Зип собирался убить пару бейсибских щенков и возложить их прелести на алтарь Вашанки — может, это пробудит к действию ранканского Бога-Громовержца. А боги Илсига уже потеряли терпение с этими деспотичными женщинами, чьи плевки были столь же ядовиты, как их ручные змеи и налагаемые ими заклятья. Революции пойдут на пользу слухи о происходящем, а Зипу пойдут на пользу деньги, вырученные за украшения, которые переплавит Марк.
Бейсибские проституты приближались, смеясь громче, чем обычно осмеливались рыбоглазые. Теперь Зип уже мог разобрать некоторые слова: «…затраханный город опустился на ободранные колени, задрав кверху задницу.. «
— Я один раз уже просил тебя, Гейл, следить за своими выражениями. Теперь я приказываю. Бейсибцы не. яйца господни! — прервал поток брани другой голос.
В соответствии с планом двое подручных Зипа бесшумно выскочили из засады, едва бейсибцы миновали их.
Зип приготовил метательные ножи — как только проституты в панике бросятся в его сторону, считайте, что они мертвы. Пульс его участился, и юноша ослабил наручи Но эти бейсибцы не побежали, из-под плащей внезапно появилось оружие; он услышал скрежет металла, когда мечи покинули ножны, и отчаянные крики своих сообщников, пытающихся противостоять стальным клинкам ржавыми ножами и заточенными деревянными палками.
На запястье Зипа была намотана праща, так, на всякий случай. Он не собирался использовать ее и решал, стоит ли ему ввязываться в схватку — это были не простые бейсибцы, а возможно, и вовсе не бейсибцы — убеждая себя, что ничего не должен членам своего отряда, поймал себя на мысли, что пустил снаряд, затем еще, и с громким криком открыто побежал к месту схватки.
Один из его снарядов достиг цели: сдавленно вскрикнув, фигура в шароварах опустилась на колени. Другой повернул голову, грязно выругался, и что-то просвистело в ответ возле уха Зипа.
Он почувствовал теплую липкую влагу и понял, что ранен.
Увидев, что оба его соратника повержены на землю, Зип перешел на шаг, тяжело дыша и пытаясь определить, жив ли кто-нибудь из лежащих в грязи. Ему показалось, что один шевелится, второй же был слишком неподвижным.
Противники Зипа, кто бы они ни были, похоже, собирались продолжить бой: с обнаженными мечами они двинулись на него парой, деля улицу на равные части, держась подальше от строений, чтобы избежать возможных атак из-под арок, и друг от друга, оставляя простор для маневра. Молча, с деловитым спокойствием и даже некоторым восторгом надвигались они на Зипа.
Они явно были профессионалами. Когда времена в Санктуарии были полегче и старый вояка по имени Темпус создал особый отряд из пасынков и пригласил илсигов в силы местной самообороны, Зип воспользовался возможностью как можно больше узнать о ранканских врагах: «уличной тактике» его учили по тем же книгам, что и тех, кто теснил его сейчас на этой улице.
Один против двух профессионалов — у него не было шансов…
Он поднял руки, словно сдаваясь.
Двое переодетых воинов вполголоса переговаривались на языке, который мог быть придворным ранкеном.
До того как воины успели прийти к очевидному решению — взять его живым, чтобы провести вечер, задавая вопросы, не ответить на которые будет болезненно и даже мучительно, — Зип сделал то, что должен был сделать: выпустил из руки кинжал, а затем метнул пращой пару снарядов.
Оба посланца доставили смерть — не в защищенную доспехами грудь здоровяков, вооруженных мечами (чей товарищ уже поднялся на ноги и, спотыкаясь, следовал за ними, прикрывая сзади каждое их движение), а в открытую шею одного и грудь другого товарища Зипа. Ни один бунтовщик не должен попасть в плен живым, им слишком много известно, к тому же они скрепили кровавой подписью договор о самоубийстве. Зип подумал, что ему лучше помочь беднягам — ранканские допросы могут быть очень мерзкими.
