Вышибала отступил с ворчанием: мол, хозяин сейчас вернется, как скажет, так и будет…
Команда, отбившая атаку, вновь уселась за стол. Маленькая победа не подняла настроения бывшему экипажу «Облачного коня». Наоборот, острее заставила почувствовать неотвратимое расставание.
— Райсул, — обратился боцман Хаанс к смуглому круглолицему леташу, — за Просоленной улицей, где постоялый двор, я видел караван. Ваш, халфатийский. Сходил бы туда — может, работа тебе сыщется. Толмачом… или этих… верблюдов стеречь.
— Можно сходить, — согласился Райсул. — Но это на время. — Черные глаза халфатийца гордо сверкнули. — Хочу летать!
Ответом ему был дружный вздох. Летать хотели все.
Предаваясь унынию, команда не обратила внимания на то, как отворилась дверь.
Новый посетитель, вставший на пороге, был молод — не старше двадцати — и одет настолько нарядно, что два шулера за столом у окна переглянулись и уставились на вошедшего. Они оценили и черный с серебром костюм, и черную широкополую шляпу, украшенную серебряной пряжкой и орлиным пером, и шпагу на кожаной перевязи. Разумеется, не упустили они из виду и самое главное — витой многоцветный шнур на талии незнакомца.
А тот оглядел зал. Заулыбался, увидев то, что искал. И пошел меж столами — худощавый, долговязый, какой-то легкий, походкой напоминающий канатоходца или акробата. Светлые глаза глядели так весело и лукаво, что замотанная, хмурая подавальщица, встретившись с ним взглядом, расцвела, как роза, и почувствовала себя юной девчонкой.
Юноша-небоход был явно доволен жизнью и не намеревался этого скрывать. И потому, когда он приблизился к угловому столу, его встретили семь пар недружелюбных глаз (даже илв поднял голову и уставился на пришельца совиным желтым взором).
— Вы, что ли, команда «Облачного коня»? — поинтересовался незваный гость высоким, почти мальчишеским голосом.
— Ну, — мрачно отозвался за всех боцман Хаанс.
Остальные в упор разглядывали юного небохода. Все в нем раздражало потерпевшую бедствие команду: и щегольской наряд, и звонкий голос, а главное — чудесное настроение, которое так и светилось в каждом слове, взгляде, жесте…
Дерзкий птенец почувствовал холодный прием, но это его не обескуражило. Похоже, обладателя этих светло-серых глаз вообще трудно было смутить, а его задорный острый нос, делавший своего хозяина похожим на птицу, создан был не для того, чтобы получать щелчки.
Юнец-небоход бесцеремонно сдвинул в сторону кружки с недопитым пивом и тарелки с хамсой, оперся на край стола и сверху вниз глянул на недовольную команду.
— Поздравляю, погорельцы, вам повезло! Теперь я ваш капитан!
Что значит имя? Роза пахнет розой, Хоть розой назови ее, хоть нет.
В. Шекспир
У потрясенного юнги отвисла челюсть, он распахнутыми глазами уставился на блистательного незнакомца, так непринужденно объявившего себя их капитаном.
Прочие члены экипажа, в отличие от Олуха, изумления своего не показали. Помрачнели, подобрались, с подозрением глянули на щеголя: кто, мол, таков? Мошенник или просто дурень со своими дурацкими шуточками?
Но промолчали: предоставили говорить старику-погонщику.
А тот, глядя снизу вверх в молодое загорелое лицо, учтиво спросил:
— Вы, ваша милость, каким кораблем командовать изволите? И почему остались без команды? И в какой небоходной академии обучались?
Первые два вопроса юнец проигнорировал, а вместо ответа на третий извлек из бархатного мешочка на поясе свиток пергамента. К свитку на тонком золотом шнурке была подвешена солиднейшего вида сургучная печать с гербом Иллии.
Юнец протянул свиток погонщику. Тот вытер руки о рубаху, бережно взял пергамент, развернул его, пробежал глазами — и с куда большим уважением взглянул на молодого небохода.
— Читай же! — не выдержала Мара.
И Отец известил команду, что Донатус деу Вильмготериан, барон, подданный франусийской короны, достойно прошел полный трехлетний курс обучения в Королевской небоходной академии Иллии. Десять почтенных ученых мужей, преподаватели академии, своими подписями свидетельствуют, что Донатус деу Вильмготериан может нести службу на летучем корабле, как частном, так и входящем в небоходный флот любой страны, в чине вплоть до капитанского. Все десять подписей в наличии. И одиннадцатая, его величества короля Анзельмо, тоже в дипломе имеется.
