— Нет, — возразила Эллисон. — Папа всегда опаздывает. А что ты теперь будешь делать, когда тебя повысили?
Кейси наклонилась и натянула туфли на ноги дочери.
— В общем, — заговорила она, — я и дальше буду работать в ГК, но больше не буду проверять самолеты на заводе. Я буду проверять их, когда они выйдут оттуда.
— Ты будешь проверять, могут ли самолеты летать?
— Да, милая. Мы проверяем их и устраняем неполадки.
— Надо, чтобы самолеты были исправные, — рассудительно заметила девочка. — Иначе все они попадают из неба. — Она рассмеялась. — Они упадут и раздавят людей, которые сидят дома и едят овсяные хлопья! Это будет очень плохо, правда, мамочка?
Кейси рассмеялась вместе с ней.
— Да, это будет очень плохо. Люди на заводе будут очень расстроены, — Завязав шнурки, она отодвинула ноги девочки в сторону, — Где твой свитер?
— Он мне не нужен.
— Эллисон…
— Мама, на улице тепло!
— К концу недели может похолодать. Возьми с собой свитер.
Напротив дома остановился черный «Лексус» Джима, и Кейси услышала гудок. Джим сидел за рулем с сигаретой в зубах. Он был в пиджаке и галстуке. Видимо, проходил собеседование для приема на работу, подумала Кейси.
Эллисон затопала по своей комнате, грохоча выдвижными ящиками. Наконец она вышла с недовольной миной на лице. Свитер висел на углу ее рюкзака.
— Почему ты становишься такой злюкой всякий раз, когда папа забирает меня? — спросила она.
Кейси открыла дверь, и они двинулись к машине в тусклом утреннем свете.
— Привет, папа! — воскликнула Эллисон и побежала к автомобилю. Джим помахал ей, криво улыбаясь.
Кейси подошла к окошку Джима:
— Никаких сигарет, пока Эллисон в машине, договорились?
Джим угрюмо посмотрел на нее.
— И тебе доброго утра. — У него был хриплый голос. Казалось, он мучается похмельем, его лицо отекло и приняло землистый оттенок.
— Мы договаривались не курить при дочери, Джим.
— Я что — курю?
— Я только напомнила.
— Ты уже говорила это, Кэтрин. Ты говорила это миллион раз.
Кейси вздохнула. Она не хотела заводить ссору в присутствии Эллисон. Логопед сказал, что именно от этого девочка начала заикаться. В последнее время ее речь улучшилась, и Кейси делала все возможное, чтобы не пререкаться с Джимом, даже если тот не шел ей навстречу. Наоборот — казалось, ему доставляет удовольствие превращать каждую встречу в стычку.
— Ладно, — сказала Кейси, выдавив улыбку. — Увидимся в воскресенье.
В согласии с договоренностью Эллисон проводила с отцом одну неделю в месяц — уезжала в понедельник и возвращалась в воскресенье.
— В воскресенье. — Джим отрывисто кивнул. — Как обычно.
— В воскресенье, в шесть.
— Ради всего святого!
— Я лишь напоминаю, Джим.
— Ничего подобного. Ты, как всегда, пытаешься мной управлять.
— Джим, — сказала Кейси. — Прошу тебя, давай оставим эту тему.
— Я целиком «за», — бросил Джим.
Кейси наклонилась к дочери:
— До свидания, Эллисон.
— Да свидания, мама, — ответила девочка, но ее голос был холоден, в глазах застыло отстраненное выражение. Едва пристегнув ремень безопасности, она перенесла свою любовь на отца. Джим нажал педаль, и «Лексус» отправился в путь. Кейси осталась на тротуаре. Автомобиль свернул за угол и исчез.
Кейси заметила сутулую фигуру Амоса, своего соседа. Он выгуливал собаку. Как и Кейси, Амос работал на заводе. Она помахала ему, Амос помахал в ответ.
Кейси повернулась, собираясь вернуться в дом, чтобы переодеться и ехать на работу, но в этот миг ей на глаза попался голубой седан, припаркованный на другой стороне улицы. В машине сидели двое мужчин. Один читал газету, другой смотрел в окно. Кейси замерла на месте; на днях похитили ее соседку миссис Альварес. Кто эти люди? Вряд ли бандиты; им было лет по двадцать пять, они были гладко выбриты и выправкой напоминали военных.
Кейси уже решила записать номер автомобиля, когда раздался электронный зуммер ее пейджера. Она отстегнула его от пояса шорт и прочла:
Кейси вздохнула. Три звездочки означали, что послание срочное. Джон Мардер собирал совещание ГРП в боевой рубке в семь ноль-ноль, за час до обычной утренней летучки. Видимо, что-то стряслось. Об этом же свидетельствовала последняя приписка — НОИП, на заводском жаргоне — «не опоздай, иначе пожалеешь».
