— Теперь о Пятьсот сорок пятом, — сказал Роджерс. — В чем причина? Тоже двигатели подвели?
— Этот инцидент произошел лишь вчера, Джек. Мы только приступили к расследованию.
— Ты представляешь ГК в ГРП, не так ли?
— Да.
— Ты удовлетворена ходом расследования?
— Джек, я не имею права комментировать это происшествие. Слишком рано.
— Зато для домыслов — самая пора. Ты знаешь, как это бывает, Кейси. Досужие разговоры, кривотолки, которые впоследствии будет трудно опровергнуть. Я хотел бы сразу взять правильный тон. Вы исключаете неисправность двигателей?
— Джек, комментариев не будет, — ответила Кейси.
— Стало быть, не исключаете?
— Комментариев не будет.
Роджерс черкнул что-то в блокноте и, не поднимая глаз, сказал:
— Полагаю, вы проверяете также и предкрылки.
— Мы все проверяем, Джек.
— Учитывая, что у N-22 и прежде были нелады с предкрылками…
— Все это уже быльем поросло, — возразила Кейси. — Мы устранили дефект несколько лет назад. Помнится, ты сам написал об этом статью.
— За два дня ваши самолеты дважды потерпели аварию. Вы не боитесь, что пассажиры сочтут N-22 ненадежной машиной?
Теперь Кейси видела, каким образом Роджерс собирается построить интервью. Кейси стремилась уклониться от ответов, и он намекнул, о чем напишет в статье, если она будет и дальше держать рот на замке. Это был обычный журналистский шантаж, хотя и в мягкой форме.
— Джек, — заговорила Кейси, — во всем мире эксплуатируются три сотни N-22. У этой модели завидный послужной список. — За пять лет на N-22 не погиб ни один человек — до вчерашнего дня. В сущности, этим можно было только гордиться, но Кейси решила промолчать. Она словно воочию видела заголовок: «Первые жертвы аэробуса компании „Нортон“…» — Самая лучшая услуга, которую мы можем оказать обществу, — это точная исчерпывающая информация. Однако в настоящий момент мы ничего не знаем. Публиковать домыслы было бы безответственно.
Она достигла своей цели. Роджерс убрал перо.
— Ладно, — сказал он. — Может быть, поговорим неофициально?
— С удовольствием. — Кейси знала, что может ему доверять. — Итак, не для записи: Пятьсот сорок пятый испытал сильные колебания тангажа. Мы полагаем, что самолет дельфинировал, но не знаем, почему. Показания РПД противоречивы. Чтобы восстановить данные, потребуется несколько дней. Мы стараемся работать как можно быстрее.
— Затронет ли это китайскую сделку?
— Надеюсь, нет.
— Пилот был китаец, не так ли? Чанг?
— Он живет в Гонконге. Его национальность мне неизвестна.
— Стало быть, ошибка пилота представляется сомнительной?
— Ты знаешь, чем оборачиваются подобные расследования. Какую бы причину мы ни назвали, у кого-нибудь обязательно останутся сомнения. Мы не можем руководствоваться чьими-то сомнениями. Наша задача — дать объективный вывод.
— Еще бы, — отозвался Роджерс. — И, кстати, эта ваша сделка с Китаем — дело решенное? Я слышал, что нет.
Кейси пожала плечами:
— Откровенно говоря, не знаю.
— Мардер говорил с тобой о ней?
— Со мной лично — нет. — Кейси ответила, тщательно подобрав слова, надеясь, что Роджерс не будет развивать эту тему дальше. Ее надежды оправдались.
— Так и быть, Кейси, — сказал он. — Я не буду об этом писать. Но, может быть, у тебя найдется что-нибудь стоящее? Я должен сдать материал уже сегодня.
— Почему бы тебе не заняться «Чипскейт Эрлайнз»? — предложила Кейси. Этим презрительным прозвищем в авиаиндустрии именовали компании, осуществлявшие перевозки по удивительно низким тарифам[2] — Они по-прежнему остаются в тени.
— Побойся бога, Кейси, — заспорил Роджерс. — О них так много написано, что всего не перечтешь.
— Но никому и в голову не пришло докопаться до сути дела, — заметила Кейси. — Дешевые авиаперевозки — настоящее биржевое мошенничество.
— Биржевое мошенничество?
— Разумеется, — ответила Кейси. — Ты покупаешь старый и такой дряхлый самолет, что ни одна уважающая себя компания не взяла бы его даже на запчасти. Потом ты заключаешь субконтракт на обслуживание, чтобы ограничить свою ответственность. Ты продаешь дешевые билеты и пускаешь выручку на приобретение новых маршрутов. Это типичная пирамида, но на бумаге все выглядит великолепно. Обороты растут, прибыли растут, и перед тобой распахиваются все двери Уолл-стрит. Ты столько экономишь на техническом обслуживании, что твои прибыли взлетают до небес. Твои акции удваиваются в цене, потом учетверяются. К тому времени, когда твои корыта начинают разваливаться на лету — а это непременно когда-нибудь начинается, — ты уже сорвал на бирже такой куш, что можешь нанимать лучших адвокатов. В этом смысл и суть дерегуляции,
