— Передай, что не можешь со мной связаться.
— Ричман тоже хотел…
— Ты не можешь со мной связаться, — повторила Кейси.
Она дала отбой и поспешила к автомобилю.
* * *
По дороге она позвонила в бухгалтерию Эллен Фонг. Секретарь сказала, что сегодня она опять работает дома. Кейси попросила номер и позвонила Эллен домой.
— Эллен, это Кейси Синглтон.
— Я узнала тебя, — осторожным холодным тоном отозвалась Эллен.
— Ты занималась переводом?
— Да. — Тот же ровный невозмутимый тон.
— Ты закончила его?
— Да. Закончила.
— Можешь отправить его мне по факсу? — спросила Кейси.
— Пожалуй, этого не стоит делать, — после короткой паузы произнесла Эллен.
— Как скажешь…
— Знаешь, почему?
— Догадываюсь.
— Я привезу его тебе в кабинет, — предложила Эллен. — В два часа устроит?
— Устроит, — сказала Кейси.
* * *
Отдельные кусочки быстро складывались в общую картинку.
Теперь Кейси не сомневалась, что сможет объяснить происшествие на борту Пятьсот сорок пятого. Она уже почти могла связать события в единую цепочку. Если повезет, она обнаружит недостающее звено на видеозаписи.
Оставался последний вопрос.
Что со всем этим делать?
Бульвар Сепульведа 10:45 утра
Фред Баркер обливался потом. Кондиционер в его кабинете был выключен, а въедливые расспросы Марти Рирдона заставляли Баркера нервничать. Капли пота стекали по его вискам, поблескивали в бороде, проступали сквозь ткань рубашки.
Рирдону исполнилось сорок пять лет, на его привлекательном тонкогубом лице выделялись пронизывающие глаза. У него были манеры прокурора, который сочувствует обвиняемому. Он держался с уверенностью бывалого человека, говорил неторопливо, зачастую короткими фразами, произнося их так, чтобы они звучали здраво и рассудительно. Его излюбленным приемом было сомневаться в каждом слове собеседника. Темные брови удивленно взлетают кверху: да что вы говорите?
— Мистер Баркер, — заговорил Марти, подаваясь вперед. — Вы перечислили недостатки самолета N-22 производства «Нортон Эйркрафт». Но представители компании утверждают, будто бы ФАВП издала директивы о годности к полетам, направленные на устранение этих дефектов.
— Нет. — Сбитый с толку вопросами Марти, Баркер избегал длинных предложений. Он старался говорить как можно короче.
— Директивы оказались бесполезными?
— Мы только что стали свидетелями еще одного инцидента, вызванного недостатками в конструкции предкрылков.
— Однако представители «Нортона» отрицают это.
— Я уверен: в конце концов выяснится, что дело именно в предкрылках.
— Значит, руководство «Нортона» лжет?
— Они вновь повторяют свой старый трюк: пускаются в сложные объяснения, запутывая суть дела.
— Сложные объяснения, — повторил Марти. — Но вы согласны с тем, что самолет — это очень сложная машина?
— В данном случае — нет. Причиной инцидента послужило их нежелание исправить давний конструкторский просчет.
— Вы уверены в этом?
— Да.
— Откуда у вас такая уверенность? Вы инженер?
— Нет.
— У вас есть степень по авиастроению?
— Нет.
— Какой у вас был профилирующий предмет во время учебы в колледже?
— Но это было так давно…
— Кажется, музыка, мистер Баркер? Разве вы специализировались не по музыке?
— Э-ээ… ну, в общем, да.
Дженнифер следила за нападками Рирдона со смешанным чувством. Беспомощная растерянность интервьюируемых всегда забавляла ее, а телезрители обожают смотреть, как полный самомнения «знаток» словно уменьшается в размерах, будто проколотый воздушный шарик. Однако резкость Марти грозила погубить репортаж. Если он развенчает Баркера…
«Разумеется, эти кадры можно будет вырезать, — подумала Дженнифер. — Либо вовсе исключить из репортажа беседу Марти с Баркером».
— Бакалавр искусств, музыковед, — задумчивым тоном произнес Марти. — Как вы думаете, мистер Баркер, дает ли ваша специальность право судить о самолетах?
— Сама по себе нет, однако…
— Вы владеете другими профессиями?
— Нет.
— У вас есть хотя бы какое-нибудь научное или техническое образование?
Баркер оттянул ворот рубашки.
— Я работал в ФАВП.
— Вероятно, ФАВП предоставила вам возможность пройти техническую переподготовку. Изучали ли вы, скажем, гидродинамику?
— Нет.
— Аэродинамику?
