– Нет, я ему улыбался.
Джини тоже улыбнулась, услышав этот абсурд.
– Да, я уверена, что вашей улыбки достаточно, чтобы растопить даже каменное сердце. Но ведь Кэмпбелл уже приехал в карете, чтобы отвезти нас домой, так что у вас нет повода не взять меня с собой. Один из грумов Роджера мог бы заглянуть в Ньюгейт, если только вы не пожелаете, чтобы я сама отыскала кошку.
– Нет, это небезопасная часть города. Я пойду туда сам. Бог знает что мне делать с этой кошкой, тем более что Олив наверняка…
Он не договорил, поскольку ворон, который уже сидел у него на плече, весьма наглядно изобразил, что он намерен предпринять.
Они задержались дома, чтобы взять деньги, карты города и пару копченых селедок, а также дать срочные указания Винроссу, мисс Хэдли и Рэндольфам. Им было велено приготовить комнаты, нанять дополнительные экипажи и наготовить побольше еды. Сколько в точности, Ардет сказать не мог. Да и продумать план похорон.
Потом они уехали. Джини и ворон заняли места в карете, Ардет предпочел двигаться верхом впереди экипажа – на случай неожиданной опасности. К счастью, солнце в это время года уходило за горизонт достаточно поздно.
Первую остановку сделали у дома леди Уикершем на Рассел-сквер.
– Однако флаги с гербами подняты, – сказала Ардету Джини, когда он помогал ей выйти из кареты. – Они соблюдают траур.
– Траур они соблюдают, но не горюют о покойнице. К тому же мы приехали с визитом не к этому семейству.
Он спросил разрешения повидаться с компаньонкой, и она приняла их в гостиной. Женщина дрожала, глаза у нее покраснели от слез.
– Мисс Калвертон?
Эфф оказался прав. Пятидесятилетняя женщина была охвачена неподдельным отчаянием.
– Мое имя Ардет. Это моя жена.
– Вот как? Если вы приехали выразить соболезнование, то вся семья сейчас в передней гостиной.
Делят ценности леди Уикершем.
– Нет, мы приехали повидаться с вами. Разумеется, мы сочувствуем вашей потере. Но у нас есть для вас утешительные известия. Незадолго до смерти леди Уикершем принимала участие в лотерее, которую мы устраивали в пользу фонда вдов и сирот.
– Мы устраивали? – сорвалось с языка у изумленной Джини.
Ардет наступил ей на ногу.
– Да, верно, мы устраивали, – спохватилась Джини.
– И она принимала участие? – в свою очередь, удивилась компаньонка. – Это не в духе леди У.
– О, мой муж может быть очень убедительным, – сказала Джини, потирая под прикрытием длинной юбки пальцы пострадавшей ноги пальцами другой.
– Да, и вы, возможно, слышали, что мы таким образом пополняем средства фонда. Во всяком случае, леди Уикершем приобрела билет на ваше имя, вероятно, в знак благодарности за те годы, что вы служили ей, за то, что вы о ней заботились.
Женщина прижала руки к своей костлявой груди.
– Так она и в самом деле подумала обо мне?
– Да, и на ваш билет выпал выигрыш.
– Выигрыш?
Граф вручил ей тяжелый кожаный кошелек. Однако деньги не всегда излечивают сердечную боль, и потому он добавил:
– Другая часть выигрыша – коттедж по соседству с нашим имением на севере Англии. Мы уезжаем туда примерно через неделю, но приглашаем вас провести эти дни в нашем городском доме.
Увядшая старая дева, кажется, не поверила словам высокого, строго одетого джентльмена, однако его рыжеволосая супруга с улыбкой подтвердила приглашение и сообщила, что они нуждаются в помощи мисс Калвертон, ведь предстоит отыскать и посетить других обладателей счастливых билетов.
– Пожалуйста, примите приглашение.
– А как же похороны леди У.? – спросила мисс Калвертон, хоть и ожидала, что ей придется покинуть дом, в котором она провела тридцать лет, едва ли не через час после похорон.
– Завтра утром нам тоже надо присутствовать на похоронах, – сказал ей Ардет. – Не обязательно, чтобы это были похороны вашей хозяйки, вы можете и там помолиться за ее душу. Она вас поймет.
Но старая скряга понятия не имела о пенсиях или бонусах. Мисс Калвертон поспешила наверх к себе в комнату собирать вещи. Их у нее было так мало, что она вернулась буквально через несколько минут. Джини и Ардет в это время обсуждали вопрос о посещении дома бывшего солдата и осиротевших детей.
