Скоро в доме стало чище, спокойнее, жизнь упорядочилась. Хлопот, однако, тоже хватало, поскольку все и каждый помогали Джини подготовиться к приему у принца. Видимо, все понимали важность первого появления графини в большом свете. Всем хотелось угодить симпатичной новой хозяйке, а еще больше – новому хозяину. Одна из его редких улыбок или слово похвалы ускоряли работу и делали ее более легкой. Казалось, то, что доставляет радость лорду Ардету, доставляет радость всем в доме. Должно быть, у него на это есть особый дар, считала Джини. Богу ведомо, что и она хотела доставлять ему радость.
Мисс Хэдли и Мари вели бесконечные дискуссии о платьях и прическах, а также о модных аксессуарах, почти не уделяя времени Джини, за исключением тех часов, когда обучали ее придворным манерам. Мисс Хэдли в точности знала, как низко надо приседать в реверансе перед королевскими особами, не упустила и того, как надо подниматься из этой позиции, чтобы не потерять равновесия и не упасть вверх тормашками.
Настроение у Джини было, в общем, неважное. У нее замечательный муж – странный и нередко пугающий, но добрый, и хотя, как иногда говорят, крыша у него поехала, но не слишком заметно. По крайней мере, никто из посторонних не замечал, что он помешанный, или же они считали вполне естественным, что знатный человек обращается к призракам… на нескольких древних наречиях. Магические фокусы Джини предпочитала не замечать.
Но как бы там ни было, Ардет ее муж, который вот-вот может в ней разочароваться. Она предполагала, что он не испытывает влечения к ней как к женщине, потому что он больше не подходил к ее двери и не ужинал с ней наедине. А теперь он того и гляди убедится, что она не принята в светском обществе, а он, бесспорно, хотел, чтобы дело обстояло иначе. Он, наверное, уже осознал, что совершил неудачную сделку. Правда, хозяйство в доме, благодаря женщинам, более опытным, чем она, идет сейчас гладко, но это и все. Джини не могла найти песочные часы, хотя объехала все ломбарды, адреса которых дал ей юный Шон, в надежде, что кто-нибудь нашел их и продал. Ни в одной из таких лавок не нашлось ничего, что напоминало бы маленькую брошь, красочно описанную Ардетом. Даже этого она не смогла для него сделать.
Хуже всего то, что она никогда не станет такой леди, какой он заслуживает.
Мисс Хэдли научила ее тонкостям придворных поклонов. Миссис Рэндольф приготовила настойку на мяте, которая избавляла Джини от тошноты. Шон подарил счастливую кроличью лапку. Олив принес жемчужину. Мари порой проводила целые ночи за шитьем вместо того, чтобы навещать Кэмпбелла в конюшне. Расстроенный Кэмпбелл тем не менее начищал карету до немыслимого блеска, чтобы графиня, не дай Бог, не испачкала свои юбки. Даже плаксивая горничная Сьюзен внесла свой вклад: расспрашивая своего нового поклонника, лакея из соседнего дома, она выяснила, что его хозяева получили приглашение на какой-то прием уже после того, как граф и графиня побывали у них с приватным визитом. Для Джини такое сообщение было все равно что приговор к тюремному заключению; от волнения у нее вспотели пальцы, и она уронила на пол еще одну из драгоценных китайских ваз, которую в это время держала в руках. Сьюзен, разумеется, расплакалась в три ручья.
Тем временем мистер Рэндольф посетил разок-другой местный паб, где проще простого было выяснить из разговоров завсегдатаев, кто приглашен на высокий раут, и таким образом подготовить лорда Ардета. Заодно дворецкий разузнал, кто из генералов поддерживает установление пенсий для ветеранов. Получил он и сведения о том, что некий виконт не прочь продать принадлежащую ему угольную шахту, в которой произошел обвал. Как выразился граф, такая информация дороже золота, ибо позволит его агентам продолжить начатую им деятельность после его отбытия. Рэндольф решил, что его сиятельство имеет в виду отъезд в родовое поместье после рождения графиней ребенка. Ардет имел в виду окончательный уход.
Было чрезвычайно важно, чтобы он вошел в круг этих аристократов как равный им, вошел так, чтобы впоследствии никто не стал бы задавать никаких вопросов. Это был его шанс доказать, чего он стоит. Проклятие, но этот шанс был ему необходим, он жаждал его получить! Иногда ему хотелось ткнуть себя ножом, чтобы только увидеть, как потечет кровь.
