По обеим сторонам у них были соседи, однако задний двор, как и у многих домов в Кресент-Сити, плавно переходил в дикий лес. По извилистым тропам Лорел обычно попадала к ручью, который шел через рощу параллельно домам.
Сегодня она тоже подошла к ручью, села на берег и окунула ноги в прохладную воду — ранним утром она была совсем чистая, без комаров и мошек на ровной глади.
Лорел взяла гитару и стала наигрывать случайные аккорды, потом сложила их в мелодию. Приятно было наполнять окружающее пространство музыкой. Она начала играть три года назад, когда нашла на чердаке старую гитару. Заменив струны и хорошенько ее настроив, мама сказала, что гитара теперь принадлежит Лорел. Но куда романтичнее было считать ее маминой — настоящая фамильная ценность!
На плечо села мошка и поползла на спину. Смахнув ее, Лорел вдруг наткнулась пальцами на какой-то бугорок. Она потянулась и ощупала его: ну, точно, едва заметная круглая шишка. Лорел выгнула шею и, естественно, ничего не увидела. Она пощупала шишку еще раз, соображая, что бы это могло быть. Наконец, выбившись из сил, встала и пошла домой смотреться в зеркало.
Запершись в ванной комнате, Лорел села на туалетный столик, опустила верх сарафана и стала искать бугорок. Он устроился ровно промеж лопаток: маленький приподнятый кружок телесного цвета. Почти незаметный. Лорел осторожно надавила на него пальцем — больно не было, но он немного зачесался. Похоже, прыщ.
«Это радует, — уныло подумала Лорел, — только мне что-то не радостно».
Она услышала мамины шаги в коридоре и высунула голову из-за двери.
— Мам?
— Я на кухню, — зевнув, отозвалась та.
Лорел понизила голос:
— У меня какая-то штука на спине вскочила. Посмотри, пожалуйста.
Мама осторожно пощупала бугорок.
— Обычный прыщ.
— Я тоже так подумала, — сказала Лорел, подтягивая сарафан.
— Вообще-то у тебя прыщей не бывает… Может, начались?…
— Нет, просто так вскочил. — Тут ее голос стал унылым, а улыбка — язвительной. — Половое созревание, как ты говоришь.
Лорел отвернулась и ушла к себе, пока мама не успела засыпать ее вопросами.
В комнате она села на кровать и еще раз потрогала бугорок. Итак, у нее появился первый прыщ — это нормально, ритуал, можно сказать. До сих пор половое созревание проходило у нее не так, как описано в учебниках. У Лорел никогда не было прыщей, и хотя грудь и бедра заметно увеличились — даже раньше, чем положено, — месячные все не приходили.
Мама не придавала этому значения. «Может, это ваша семейная особенность, мы ведь ничего не знаем о твоей биологической матери», — говорила она. Но Лорел чувствовала, что в последнее время мама тоже начала волноваться.
Она надела джинсы, майку и убрала волосы в хвост, потом вспомнила ужасные угри, которые видела в раздевалке на спинах других девочек, и передумала. Лучше распустить волосы — вдруг прыщ станет совсем мерзким.
Тем более у Дэвида дома!
По пути к двери Лорел взяла со стола яблоко и попрощалась с мамой. Она уже почти дошла до Дэвида, когда увидела бегущую к ней Челси.
— Привет! — Челси улыбнулась, весело тряхнув кудряшками.
— Привет! — поздоровалась Лорел. — Я и не знала, что ты бегаешь.
— По пересеченной местности. Обычно я тренируюсь с командой, но по воскресеньям мы сами по себе. Куда идешь?
— К Дэвиду, — ответила Лорел. — Уроки делать.
Челси рассмеялась.
— Добро пожаловать в фан-клуб Дэвида Лоусона! Я президент, могу назначить тебя казначеем.
— Ты не так поняла, — не слишком убедительно возразила Лорел. — Мы будем готовиться к контрольной по биологии. Иначе я ее просто завалю.
— Он живет за углом. Пойдем.
Они обогнули угол и услышали тарахтение газонокосилки. Дэвид не заметил девочек, и несколько секунд они молча глазели на него.
Он работал голый по пояс, в одних джинсах и старых кедах. Руки у него были длинные и жилистые, мускулистые; загорелая кожа чуть поблескивала от пота в мягких лучах утреннего солнца.
Лорел не могла отвести от него глаз.
Конечно, она сто раз видела парней без рубашек, но тут все было иначе. Дэвиду попался особенно заросший участок, и он с силой надавил на газонокосилку — мышцы на его груди напряглись и отвердели.
